С другой стороны, епископ Пуатье, послав нескольких докторов богословия осмотреть жертв, лично явился в Лудун и сам изгнал бесов, или же они были изгнаны другими в его присутствии в течение двух с половиной месяцев. Никогда еще работа не была проделана с такой тщательностью и вниманием.
Покончив со всеми предосторожностями, комиссар начал допрашивать обвиняемого вместе со свидетелями, и последние, стоя лицом к лицу с Грандье, продолжали настаивать на показаниях, которые они дали против него.
Что касается монахинь, то было замечено, что они никогда не противоречили сами себе, независимо от того, были ли они допрошены вместе или по отдельности, хотя их часто допрашивали разные люди, причем настолько искусно, насколько это было возможно. Те люди, которые поддерживали Грандье, никогда не находили ни малейшего несоответствия в свидетельствах монахинь.
Если, как утверждает клевета, единственное, чего добивались это смерти Грандье, то здесь было достаточно доказательств, чтобы сжечь его хотя бы за то, что он злоупотреблял привилегиями своего служения и Церкви, или за те святотатства, которые он там совершил. Но правосудие не довольствуется наказанием одного вида преступления, когда находит следы другого, еще более тяжкого. Более того, христианский долг состоял в том, чтобы понять промысел Бога, допустившего столь странное событие и опровергнуть клевету протестантов и доказать «одержимости» монахинь, а также магию, применяемую обвиняемым. Этим и занялись члены комиссии и другие судьи.
Таким образом, поскольку речь шла скорее о религии, чем о юриспруденции, они решили начать с молитвы Богу, который является отцом всего света, справедливо полагая, что вся Франция жадно следила за процессом, что он был окутан густой пеленой мрака и что их приговор повлечет за собой важные последствия. Поэтому они готовились к получению Божественной помощи и благодати посредством частых исповедей и частого принятия святого таинства. Затем они назначили общую процессию, чтобы просить небесную помощь в столь трудном деле; и, чтобы своим примером возбудить благочестие масс, они все в течение всего процесса посещали храмы города, отведенные епископом на сорокачасовые службы. Затем экзорцисты отправились в церковь, назначенную для обряда экзорцизма, а судьи отправились в суд, чтобы продолжить дело; вечером все вернулись в церковь на вечернее богослужение.
Допрос длился сорок дней, в течение которых демоны давали самые ясные доказательства своего присутствия в телах одержимых людей, и каждый день добавлялись новые доказательства против Грандье.
Что касается присутствия бесов в бесноватых, то Церковь учит нас, что есть четыре главных признака, по которым это можно без сомнения распознать. Эти знаки умение говорить или понимать язык, неизвестный человеку, который им владеет; откровение о будущем или о событиях, происходящих далеко; демонстрация силы за пределами возможностей природы человека; и парение в воздухе в течение нескольких мгновений.
Для того чтобы прибегнуть к экзорцизму, Церковь не требует, чтобы все эти признаки были найдены в одном и том же человеке; достаточно лишь одного, хорошо удостоверенного, чтобы требовать публичного экзорцизма.
Так вот, все признаки находятся в монастырях Лудуна, и в таком количестве, что мы можем только назвать основные случаи.
Знакомство с незнакомыми языками впервые проявилось у настоятельницы. Вначале она отвечала по-латыни на вопросы о ритуале, предложенном ей на этом языке. Позже она и остальные отвечали на любом языке, на котором считали нужным задавать вопросы.
Г-н де Лонэ де Разилли, живший в Америке, утверждал, что во время визита в Лудун он разговаривал с ними на языке некоего дикого племени той страны, и что они отвечали совершенно правильно, и сообщили ему о событиях, которые произошли там.
Некоторые нормандские джентльмены письменно подтвердили, что они допрашивали сестру Клару де Сазилли на турецком, испанском и итальянском языках и что ее ответы были правильными.
Г-н де Нимм, доктор Сорбонны, и один из капелланов кардинала Лионского, расспросив их по-гречески и по-немецки, удовлетворились их ответами на обоих языках.
Отец Винье, настоятель молельни в Ла-Рошели, свидетельствует в своем латинском повествовании, что, расспрашивая сестру Елизавету целый день по-гречески, она всегда отвечала правильно и во всем слушалась его.