Стоя у трюмо, ты медленно разматываешь и так же медленно снимаешь с себя воздушное синее, цвета electrique, кашне скорее даже, это палантин и кладёшь его на столик. Спиной ко мне, ты пристально смотришь в зеркало на меня. На тебе обтягивающий тёмно-синий топ на тонких бретельках и немыслимое количество ярких пластмассовых бус на шее: белые, красные, голубые, фиолетовые, оранжевые и жёлтые круглые бусины, крупные и мелкие абсолютно беспорядочное сочетание цветов и размеров. Нечто «африканское». Я знаю: это мода сейчас такая. Бус так много, что если бы шея у тебя не была столь лебединой, её бы подо всем этим «роскошеством», наверное, и видно не было. Ты начинаешь снимать украшения одно за другим, всё так же глядя на меня из зеркала, и кладёшь их на столик одно за другим.
На левой руке у тебя такие же браслеты. И их ты тоже, на них не глядя, а глядя лишь в зеркало, на меня, снимаешь.
А я всё стою почему-то очень близко и всё так же неотрывно смотрю на тебя.
Наконец с украшениями покончено.
И тут начинает происходить нечто странное.
Ты поворачиваешься, берёшь мои руки в свои и кладёшь их себе на талию. А я их не убираю. Я чувствую под пальцами тонкую ткань и тонкое тепло под нею.
Но ты зачем-то снимаешь топ.
И всё остальное: тонкие чёрные туфли-лодочки, фиолетовую газовую юбку и тёмно-зелёные чулки тоже снимаешь.
И я никак этому не препятствую. Стою и смотрю будто во сне.
И вот уже ты стоишь на бархатно-сером толстом ковре босиком, и кроме какой-то тёмной кружевной полоски на бёдрах, цвета которой я различить не могу, потому что стараюсь на неё не смотреть но, кажется, она всё-таки чёрная, на тебе ничего нет.
Стою и смотрю и стараюсь не смотреть, но вижу.
Хоть мне и не надо всего этого видеть.
Хоть мне и не надо здесь быть. Мне давно уже надо было уйти.
Мне и приходить-то сюда не следовало.
я стою и смотрю на тебя всю тонкую, золотистую на твои короткие, с ровной чёлкой, тёмные шелковистые волосы, отливающие бронзой в мягком свете лампы на тебя, такую юную, несмотря на
несмотря на что? Сколько тебе лет? Лет двадцать? То есть это я знаю, что тебе двадцать, а на вид-то меньше а почему-то вдруг подумалось на самом деле потому как сейчас мне кажется, что я уже очень давно, ровно столько же лет да нет, больше целую вечность знаю тебя и целую вечность ждал и целую вечность стою я с тобой здесь
Возможно ли это?
Наверное, всё дело в том густом и сладком вине. Наверное, ты что-то подлила мне в него
Я смотрю в твои тёмные глаза и на тёмные тени под ними, на тонкий нос, нежные щёки и губы
Господи, ну почему именно я?
Почему именно ты?
Да что же это такое?
Почему я не могу уйти? Мне же надо идти
это потому, что у тебя кожа такая гладкая такая шёлковая
и я глажу тебя глажу и ты как-то странно прижимаешься ко мне, медленно и томно извиваешься, поворачиваешься, опираешься, почти ложишься на туалетный столик перед зеркалом и я глажу глажу твою спину, твои плечи, твои почти детские ягодицы, ноги и снова спину
На левом боку у тебя какой-то странный рисунок маленькие гладкие на ощупь и чуть выпуклые пятнышки кружочки, сердечки, павлиньи глазки, «индийские огурчики» небесно-голубого и бирюзового, тёмно-синего, нежно-салатового, травянисто-зелёного и светло-жёлтого цвета как будто аппликация никогда и ни у кого ничего подобного я не видел красиво
Есть, правда, в этом что-то павлинье и что-то от рептилии змеи Но мне нравится.
Ты оборачиваешься переворачиваешься и теперь я замечаю, что рисунок переходит на живот, на левую его половину и на левую грудь и я глажу рисунок глажу твой бок твой живот держу тебя за талию ты смотришь на меня выжидательно грустно и требовательно одновременно.
Умоляюще и повелительно.
Томно и темно.
Но я не могу. Не смею.
Отчего-то мне хочется плакать.
Но вместо этого я улыбаюсь:
Какая ты красивая, пытаюсь перевести происходящее в другую плоскость. Кто-то сегодня будет очень доволен, кажется, у меня действительно получается плоско.
Ты будто не слышишь.
Смотришь, будто издалека, будто из какой-то своей глубины, видя и не видя меня.
Кто-то сегодня будет очень, очень доволен, а завтра тем более, гну я свою гнусную линию и глажу твою левую руку.