Под особое творческое настроение старшаки устраивали импровизированные кукольные спектакли: натягивалось покрывало в проёме двери, в ход шли все имеющиеся игрушки, и действие неслось в необузданной фантазии артистов! А то устраивали конкурс на лучшую фигуру из пластелина, очень серьёзно боролись за победу и были обескуражены подчас итогами. Однажды один мальчик вылепил избушку на курьих ножках, дверь открывается а там, о ужас девочкам, неприличная часть мужского тела! В этот раз в конкурсе победителей не определили- визг, потасовка и многоголосый гогот наполнил весь дом. Игра в бирюльки, вместо мелких предметов-спички, в карты на копеечки тоже проходили со всей страстной серьёзностью. Но чаще мы общались собственно на самой улице, и игры наши определялись посезонно сибирской погодой.
Долгая зима с трескучими морозами радовала нас катаниями на санках всех мастей, а позднее школьными лыжами, которые давали детям и на выходные, а вот на коньках не катались, видимо не по карману был этот инвентарь. Строили снежные крепости и рыли туннели под огромными сугробами, устилая для комфортного ползания сеном, прыгали с крыш домов прямо в пушистые кучи снега и гордились своей крутостью перед уличными. Иногда заледеневали так, что валенки с натянутыми на нах штанами с начёсом стояли колом, а на русской печке отходившие от холода руки, щеки начинали пощипывать и чесаться до ойканья. Но громко жаловаться боялись, строгая мама не только пирожка горячего подаст на печку, но и больно шлёпнет тряпкой, чтоб не шлялись так долго.
Долгожданную раннюю весну встречали корабликами на первых ручейках, затем резались ловко в ножички, а особенно азартно проходили игры в кульду и лапту, теперь совершенно забытые на сельских улочках. Чуть только становилась потеплее вода в местном озерце или заполненных дождевой водой ямах после выемки песка, пренебрежительно названными «лужами», нас невозможно было дождаться дома. С посиневшими от купания губами согревались у костерка, вконец оголодавшие намеревались добежать до дома, а по пути непременнно останавливались попрыгать на горячей резине складированных у гаража шин. Прыгали до изнеможения и, разгорячённые, опять возвращались купаться. Бродили по окрестным полянкам, лакомились земляникой, морошкой, жевали живицу, конский щавель, ещё какие-то кисленькие травки и уж совсем поздно возвращались домой.
Наши игры, бывало, доходили до шалостей, доводивших до жалоб от соседей и наказания родителей. Считалось опасным шиком залезть в чужой огород за ягодой или подсолнухами, это называлось почему-то «гонять хорька». Будоражило наше сознание ощущение рискованного приключения, особой секретности и неважно, что предмет добычи мог произрастать на своих усадьбах. Иногда по темноте доводили мы до белого каления соседских старух и дурацкой забавой: привязывали на длинной нитке к оконному стеклу картофелину и, спрятавшись поблизости, стучали. Старухи спросонья думали, что кто-то стучит по делу, подходили, спрашивали и, не получив ответа в очередной раз, разряжались русским матом. Мы ржали, как кобыляки, и разбегались.
Деревенские дети нашего времени росли на улице и вместе с улицей. В нашем распоряжении были берег реки с потрясающе вкусной родниковой водой, лес, который кормил ягодами, грибами, орехами, скрывал построенные нами «домики» и даже давал возможность заработать: в местном лесхозе принимали собранную нами сосновую шишку.
У нас было озорное солнечное детство, где царила босоногая свобода и свойская справедливость. Мы не были идеальными детьми, но не позволяли жестокости, за своих стояли горой и даже, когда ссорились, то не злобно, а по особенной «наше уличной» моде обзывались простенькими и, конечно же, не без ненормативной лексики стишками. До сих пор вызывает улыбку строчка из такой перепалки: «Сейчас как двину, так и вы.шь дубину». И побеждал в этом конфликте не сильный, за спиной каждого была достойная команда, а самый артистичный и языкатый.
И при всей счастливой беззаботности нашего уличного детства, мы успевали выполнять каждодневные домашние обязанности: а забот в деревне хватало. В нашей семье детской обязанностью считалось немало: с первого класса мы делали уборку в доме, у каждого своя часть по очереди, принести дров и воды, сходить за хлебом в магазин, а в летний период это могла быть целая многочасовая история. Огород в двадцать соток требовал ухода всех членов семьи: и посадка, и прополка, и полив, и особенно тяжкое дело- окучивание и копка картошки.