– Спасибо, – шепнул он, и неправдоподобно черные глаза, каких не бывает ни у людей, ни у эльфов, закрылись уже навсегда.
Райнарт придержал оседающее тело и осторожно опустил его на пол. Мир вокруг ощутимо пошатнулся… …Наваждение схлынуло. Они все еще стояли друг против друга, и нож Райнарта упирался в грудь скованного мага. Крохотное пятнышко проступило на прорезанном материале.
– Я не верю в такое милосердие, – отчеканил Райнарт, – И если приспичило – сделай это сам! А если не хочешь новой войны, только ты и можешь предотвратить ее. Ты, лорд Башни!!
Он почти швырнул в мага перстень, до сих пор сохраненный им. Дамон вздрогнул так, как будто клинок все же вошел вглубь. Он впился в плечи героя, звякнув цепями, ошеломленно всмотрелся, а потом рассмеялся с непонятным торжеством.
– Вечная Тьма! Райнарт… Это по мне! И только ты теперь можешь остановить меня!!!
Снимай! – он протянул руки и склонил голову, что бы было удобнее освободить его от оков.
Не без трепета и сомнений – уж очень быстро и сильно в единый миг переменился Черный, – Райнарт повернул ключи. Маг обнял его – они были одного роста, только Райнарт крепче сложением – и жарко шепнул на ухо:
– Ты сам не знаешь, что сейчас сделал… Но я запомню… все запомню… Спасибо!!!
А теперь, и правда, идем!
В камеру, поторопить, вбежала Алагерда. Увидев их – как-то странно мучительно расползлась по двери…
– О! – многозначительно произнес Дамон.
Алагерда дернула плечом, избегая смотреть на него.
"Когда, – с изумлением подумал Райнарт, – когда они успели? Когда она успела его полюбить?" Скрывшись под белой мантией с капюшоном, Дамон шел за своими спасителями, улыбаясь уголком губ, и думал: что движет женщиной он понимал, и дело было не в какой-то его исключительной неотразимости. Тщеславие по-прежнему занимало не малую долю в ее побуждениях, а кто еще, скажите, может похвастаться, что флиртовал с сильнейшим темным магом, который к тому же тебе и жизнью обязан.
А вот Райнарт, – приятно, что в мире еще есть чему и кому верить. Даже таким, как он. Бывшего героя самого надо оберегать, как нечто уникальное и ценное…
Дамон наступил на край мантии, споткнулся и перешел к более приземленным и конкретным вещам. Например, к тому, что они сейчас шли через симпатичный, хотя и несколько помпезный дворик, и по пути им стали попадаться люди, а он, случись что, безоружен. В том числе и как маг.
А еще он наконец опять увидел солнечный свет… И закатные лучи придают волосам волшебницы потрясающе роскошный оттенок… Да, жизнь, как ни странно, продолжается! И жажда этой жизни снова брала верх над осознанной решимостью разочарованного рассудка. При чем без особого труда.
Словно почувствовав, какое направление приняли его мысли, Алагерда замедлила шаг, и взяла его под руку.
– Жаль, что ты не можешь задержаться подольше, – не понижая голос, сказала она, одновременно кому-то кивая, – Со мной.
Если кто ее и спросит, с кем же это она прогуливалась – всегда можно будет отговориться сердечными тайнами, на Райнарта же внимания обращали не больше, чем на мебель: подумаешь, еще один герой.
У Дамона под капюшоном поползли вверх брови:
– Хм, я бы не отказался…
– Герда, ты уверена, что тебе ничего не будет грозить? – нарушил идиллию Райнарт.
– Абсолютно, – отмахнулась магесса, – Всех собак я повешу на тебя, старина! Сам ведь говорил, что терять нечего.
Рука, на которую Алагерда так изящно опиралась, слегка дрогнула – на грани ощутимого.
– Тебя ведь не обыскивали? Значит, следы разрыв-травы на замках никого не удивят…
Разумеется, волшебница никуда не собиралась бежать.