Между тем дело выглядит так, будто источник энергии все время перемещается и убегает, как испуганный олень.
«Значит, ты что-то упускаешь из виду», — сказал себе Ро.
Поднявшись, он достал из ларца на столе три кристалла — белый, голубой, зеленый — и белую кружевную перчатку. Он прижал перчатку к губам, и это послужило началом второго из Шести Ритуалов. Энергию кристаллов он предпочел бы поберечь, но усталость заволакивала ум, поэтому он прибег к их помощи и ощутил прилив новых сил.
Прижимая перчатку к лицу, он вошел в транс и устремился вспять по долинам времени. Ему представился парк и цветущие деревья у пруда с фонтаном. Он сидел рядом с Таной, дети играли неподалеку. Солнце светило ярко, наполняя парк ласковым теплом ранней осени. Ро всегда вызывал в памяти этот образ, один и тот же. Должно быть, истинная красота способна проникать в душу помимо сознания, невидимая, как легкий бриз.
Ведь тот день, приятный сам по себе, ничем особенным не отличался. Ро улыбался троим своим детям и целовал руку Таны, но его ум был занят решением математической задачи, и ему не терпелось вернуться в свой кабинет, чтобы продолжить работу.
Знал бы он тогда, что семьдесят одиноких лет будет возвращаться к этому дню, как к величайшему из сокровищ.
Он рассказал Тане о своей задаче, и она ответила с полной уверенностью:
— Ты обязательно ее решишь. — Ее уверенность приободрила его — он любил жену и за это, помимо всего другого.
Теперь перед ним стоит куда более важная задача, но Таны больше нет рядом, чтобы вселить в него веру.
Ро открыл наконец смоченные слезами глаза, и ему стало спокойнее.
Он вытер слезы и вернулся к задаче. Белая Пирамида, погребенная подо льдом, двигаться не может — это факт неоспоримый.
Чем же тогда объяснить такое явление? Ро протер замерзшее окно и стал смотреть на белые горы. Рабочие возвращались на корабль, сменная команда ежилась от холода на палубе. Скоро ему придется присоединиться к ним. Приобщения можно искать бесконечно, но в его распоряжении только два дня.
Ответ там, на берегу, думал Ро, теребя свою бороду, — его надо найти, вот и все.
Накинув плащ, он вышел и поднялся по винтовому трапу на среднюю палубу. Смена из двенадцати человек собралась в кучку, ожидая возвращения серебряной ладьи. В воздухе прокатился гром — огромная глыба льда отделилась от ледника.
Она плюхнулась в тихую воду, и ладья закачалась на волне.
В этот миг подвижник Ро получил ответ. Он дождался, когда ладья причалила и обессилевшие рабочие поднялись на борт. Приказав сменщикам оставаться на месте, он позвал к себе в каюту помощника Онкера. Глаза у вагара ввалились, губы посинели. Ро дал ему немного согреться у жаровни, а после сказал:
— Перемещается не источник энергии, а покрывающий его лед.
— Лед, господин? — тупо повторил Онкер, растирая худые руки.
— Налей себе выпить, — приказал Ро, и Онкер трясущимися руками налил водки из голубого графина. Глотнув огненной жидкости, он содрогнулся от удовольствия.
— Да, это лед движется, — подтвердил Ро. — Пирамида в шестидесяти милях от нас, и между нами и ею происходят, возможно, тысячи мелких смещений. Мы, как этот корабль, качаемся на волнах и постоянно движемся, оставаясь на том же месте.
Понимаешь?
Онкер осушил рюмку до дна.
— Да, господин, понимаю, но как же с этим быть?
— — Надо присоединить к приемникам один подвижный. Тогда мы сможем регулировать свое движение относительно перемещений льда.
— На это потребуется время, господин, — больше, чем у нас есть.
— Нет, не потребуется. Я спущусь в трюм и начну сборку, а ты возвращайся на берег со свежей сменой и переставь приемники, чтобы их разделяло не более десяти шагов. Настройся на излучение так хорошо, как только сумеешь.