Когда охранник, повинуясь безмолвному знаку, исчез за дверью, Дагерати почти доброжелательно — во всяком случае, без грубости — пригласил меня присесть на кровать (второго стула в камере не было) и поведать для начала историю моего появления в Союзных Королевствах и знакомства с Женевьером белль Канто.
Я рассказала все без утайки… ну, почти без утайки. О виртуальной реальности я упоминать не рискнула — осталась верна официальной версии о таинственной стране Реал, затерянной в мировом океане.
Герцог выслушал мой сбивчивый рассказ, не перебивая и никак не выражая своего отношения к нему, затем приступил к вопросам. Некоторые вопросы повторялись, менялась только формулировка, из чего я сделала вывод, что общую картину лорд Дагерати уже для себя составил, и основная цель допроса — определить, говорю ли я правду.
Отвечая на монотонные вопросы, я неожиданно успокоилась. Страх исчез — осталось только вполне естественное волнение — так волнуешься на экзамене, к которому хорошо подготовился. Умом я понимала, что про этого человека ходит дикое количество самых ужасающих слухов, что его имя произносится шепотом, что на его совести больше убитых людей, чем на моей — комаров… Но глаза видели немолодого, смертельно усталого мужчину, которому ее легкомысленное высочество устроило чертовски веселую неделю и который вместо того, чтобы, наконец, отоспаться за несколько бессонных суток, вынужден общаться с непочтительным нахалом белль Канто, невыносимо высокомерным полуэльфом и подозрительной девицей, с честным видом несущей какую-то ахинею. И нет никакой возможности понять, то ли эта бредовая история случилась в самом деле, то ли девица просто повредилась рассудком. А тонкие аристократические пальцы с безупречным маникюром мелко дрожат от недосыпа и передозировки стимуляторов…
— Вы бы и правда поспали, ваша светлость, — сочувственно предложила я. — Женю вы уже наверняка допросили, а мы с Вереском до утра точно никуда не денемся.
Я ожидала вспышки гнева или, по меньшей мере, язвительных комментариев в духе тех, которыми лорд Дагерати ответил на аналогичное Женькино предложение. Но герцог устало потер виски, поморщился, как от головной боли, и сказал:
— Пожалуй, вы правы. Я уже убедился, что либо вы говорите правду — по крайней мере, так, как вы ее видите, либо успели эту легенду отрепетировать не в пример лучше предыдущей. Для того, чтобы окончательно разобраться в вопросе, мне понадобится помощь специалистов по кхаш-ти, а это действительно подождет до завтра… Скажите мне лучше вот что. Я так понял, что вы тоже видели этого Ринальдо. Как он выглядел?
Я напрягла память и постаралась как можно точнее воспроизвести внешность господина Ринальдо.
— Могу ошибиться в деталях, — честно предупредила я под конец. — У меня было занятие поважнее, чем таращиться на незнакомого мужика. Вы бы лучше у Ники спросили — она с ним общалась в более спокойной обстановке.
— С ее высочеством я уже поговорил, но еще одно мнение со стороны не помешает. К тому же у Вероники ужасная зрительная память, ее описания — сплошной поток эмоций. Не могу же я в ориентировке указать, что «от его голоса мурашки бегут по коже».
— Кстати, как она там? Когда я видела ее последний раз, Ника была несколько… ммм… расстроена.
— Да нормально, что ей сделается, — суровый шеф королевской службы безопасности вздохнул неожиданно по-человечески. — Сидит в своей комнате под домашним арестом, сопли по щекам размазывает. Если бы такой номер отколола моя дочь — выпорол бы, невзирая на возраст и социальное положение. Но магистр Астэри — ярый противник телесных наказаний, так что максимум, что ее ждет, — это длительная лекция на тему ответственности перед близкими.
— Еще не известно, что хуже, — содрогнулась я, живо представив себя на месте несчастной принцессы.
— Ну, беседы с магистром вам точно не избежать, — усмехнулся лорд Дагерати.