«Ты не рад меня видеть, Сулейман?» спросила я.
«Рад, чего ты хочешь?» он опустил глаза с какой-то внутренней болью. Я не понимала, что происходит, но я была неумолима.
«Тогда поцелуй меня так, как в первый раз в Сараево», попросила я. Сулейман притянул меня к себе и поцеловал. Я внутренне ликовала. Но понимала, что всё идёт не так, и не знала, как мне это исправить. Это не было похоже на наш первый поцелуй совсем. Я не умела тогда просто и с легкостью отпускать ситуацию. Я хотела всё и сразу, а главное, в чём я была не права, это в том, что хотела завладеть его телом. И в этом точно я проигрывала каждую секунду. Мы снова выехали на дорогу.
«Мне нужно очень поменять евро на турецкие лиры сейчас», осторожно попросила я. Сулейман, молча, припарковался где-то по дороге взял у меня евро и через три минуты вернулся с лирами, протянув мне пачку купюр.
В тот злополучный вечер чаю у меня мы так и не попили, я забрала чемоданы и ушла разбираться со своим арендодателем, который ждал меня по прилету. Сулейман чернее тучи уехал, даже не попрощавшись со мной. Я гадала, что и почему происходит между нами не так. Почему мы никак не могли встретиться, почему и после нашей встречи, о которой, казалось, я мечтала всю свою жизнь, мы не можем нормально по-человечески общаться. Вся правда бытия мне откроется двумя годами позже, когда с двумя шаманами из России мы будем работать над снятием зеркальной защиты, и вот тогда наступит жёсткая битва и проверка меня на выносливость и верность цели. А сейчас я девочка, божий цветочек, целый месяц была занята поиском нового жилья в Стамбуле, потому что старое место меня точно не устраивало. Быстро оформив договор купли-продажи, за один вечер по счастливой случайности обналичив необходимую сумму и для депозита и для залога, я въехала в новую просторную квартиру в азиатской части Стамбула. Я не могла нарадоваться. И сразу отправила сообщение в чат Сулейману: «Я очень соскучилась по тебе». И следом свою локацию. Казалось, мы не виделись целую вечность. Весь месяц я была занята просмотрами новых квартир и переездом. И вот, в один вечер переехав и устроившись в новой резиденции с бассейном, я ощутила себя одновременно счастливой и одинокой без Сулеймана. Вдруг от него прилетел ответ: «Я приеду?»
«Да», ответила я. И даже уже успела сварить борщ, который Сулейман всегда меня просил сделать, но так до сих пор и не пробовал. Я просто пела, пританцовывая у плиты. Раздался телефонный звонок: «Привет, встреть меня у больницы на перекрестке через 15 минут, я не знаю, как дальше ехать. Я заберу тебя оттуда, и ты покажешь дорогу».
«Хорошо», я быстро собралась и вышла встречать Сулеймана. В этот раз просто в футболке и джинсах, накинула куртку на плечи от ветра. Его белый Мерседес я увидела издалека. Он остановился.
«Привет!» я села в машину, при встрече с ним у меня каждый раз что-то сжималось внутри, и какой-то страх потери подкрадывался неожиданно. Я не умела отпускать свободно нашу любовь тогда. Мы заехали в резиденцию и припарковались. Поднявшись на пятый этаж и войдя в квартиру, Сулейман, привычно все обнюхал, разувшись, быстро прошел к балкону, отдернул штору и удовлетворенно окинул взглядом вид из окна. Я зашла следом за ним, закрыла дверь и стала готовить нам турецкий кофе. Разлив его по чашкам я подошла к дивану, где уже устроился Сулейман, и подала ему кофе.
«Что это?» подозрительно понюхав и поморщившись, спросил Сулейман.
«Турецкий кофе», улыбнулась я. «Сулейман, я хочу поговорить», я чувствовала, что разговор предстоит не из легких.
«Что ты хочешь мне сказать, Мария? Говори».
«Я устала от того, что между нами происходит, и мне очень больно, когда ты, не объясняя ничего, пропадаешь неожиданно». Сулейман тяжело вздохнул. «Я хотела бы знать, что все это значит?» спросила я.
«Я могу тебе только сказать, что та женщина, которая выдержит этот год рядом со мной, будет щедро вознаграждена». «Пойдем со мной», Сулейман отставил кофе на столик, взял меня за руку своей большой горячей рукой и повёл в спальню.
«Скажи, что ты по мне соскучилась», попросил Сулейман.
«Я не соскучилась», лукаво пошутила я.
«Лгунья», он целовал меня всю, медленно раздевая.
«Скажи, что ты вся моя», он был безудержен.
«Ты это сам знаешь», я сжала его ягодицы.
«Я ничего не знаю о тебе, скажи, что ты вся моя». «Я вся твоя», повиновалась я. Сулейман страстно вошёл в меня, это было подобно взрыву дремавшего вулкана. За целый месяц я очень соскучилась по нему, по его горячим рукам, которые я так любила, по его прикосновениям, по его тёплому взгляду, он всегда говорил со мной, как вся мудрость Земли. А я ничего не понимала, мне дано будет понять его двумя годами позже, но за то время я натворю уже столько, что даже всем помощникам, встретившимся мне на пути, будет тяжело расплести все эти переплетения судеб и кармических уроков.