За это могут убить.
Если убьют, то позже поставят памятник. Тоже неплохо, да?
По-моему, главное это быть свободным внутри. Необязательно менять мир. Он того не заслуживает. Ну его нафиг.
Если кому-то суждено изменить мир, он это сделает. Если может плыть против течения бросится и поплывет. Это не выбирают.
Кто ты?
Я не сдамся.
Вика смотрела на него с интересом.
Если что, я с тобой.
Точно?
Да. Давай вернемся к тому, с чего начали. Тебе нужно предложить Ленке заняться сексом. Если сдержишься, то, во-первых, будешь частью системы, а во-вторых, станешь невротиком.
Именно так.
Завтра скажешь ей это при личной встрече.
Конечно.
Они продолжили путь по тихой аллее парка усыпанной желтыми листьями и подсвеченной теплым сентябрьским солнцем. Обнимая Вику за талию, Саша был счастлив. Вика любит его, а он ее. Все остальное не важно.
Мир подождет.
Глава 5
Виктор Моисеев был практичен, хладнокровен, умен и чувствовал себя в бизнесе, как рыба в воде. Бизнес был его жизнью, его детищем, источником благосостояния всем. Он любил деньги, любил то, что они давали, все возможности, которые есть у того, у кого есть деньги но еще неизвестно, от чего он получал больше удовольствия: от результата или процесса.
Он был харизматиком. Худощавый и рыжий, он зачесывал волосы назад и имел обыкновение не моргая смотреть на визави ярко-зелеными глазами, в то время как слушал или говорил, что действовало гипнотически. Он умел убеждать, просчитывать людей и события, а еще он был жестким, иногда жестоким, когда дело касалось его интересов. Складывалось ощущение, что люди для него лишь инструменты. Цель оправдывает средства это о нем. Совесть не слишком ему докучала.
На него смотрели с обочины дороги, по которой он шел к своей цели, то есть к могуществу и богатству, смотрели с ненавистью, завистью, обожанием и не было равнодушных. Он не смотрел на них. Он не оборачивался. Он жил настоящим и будущим. В его прошлом остались деспот-отец, мать, плакавшая ежедневно и состарившаяся раньше времени, ментовские пьянки на тесной кухне, восемнадцатилетняя девушка, подсевшая на героин и покончившая с собой, когда он бросил ее, вдова Димы Прянишникова, выдавленная из бизнеса, это не стоило того, чтобы вспоминать, отвлекаться, сбавлять скорость.
Если бы у него спросили, в чем смысл жизни, он сказал бы, что ее смысл в том, чтобы жить. Чтобы брать больше и рисковать. Он не верил в Бога, не понимал тех, кто боялся кары небесной, и жил на полную, считая пустой тратой времени философствование о сущности сущего, о смысле жизни, о предназначении человека. Судя по нему во всяком случае, по внешней, видимой стороне его личности он редко чувствовал неуверенность в завтрашнем дне и неудовлетворенность днем текущим. Он был Скорпионом, ярко выраженным представителем этого знака энергичным, упорным, самоуверенным. Пользуясь успехом у женщин, он относился к ним потребительски. Прощаясь с ними без сантиментов, он двигался дальше. Психоаналитик сказал бы ему, почему он такой и так относится к людям, в том числе к тем, кто его любит, но он не жаловал мозгоправов.
Его женщины испытывали к нему амбивалентные чувства. Страдая от его жесткости и своеобразной манеры общения («Не нравится вон, красавица!»), они, как правило, цеплялись за него до последнего и еще долго не могли прийти в себя после разрыва. Если кто-то и вздыхал с облегчением, когда отношения прекращались, то через какое-то время их все равно тянуло к нему: к его жесткости, к внутренней силе. Они тщетно пытались вернуться. Он не входил в одну реку дважды.
Союз Моисеев-Беспалов стал чистой воды случайностью.
В институте они учились в разных группах, не общались друг с другом и не стремились к общению, и вдруг у них общий бизнес. Друзьями они не стали, но и врагами тоже.
Nothing personal, its just business.
Пожалуй, самые крупные разногласия случились в две тысячи первом, незадолго до гибели Прянишникова. Тогда речь шла о покупке хлебокомбината. Областная администрация выставила на продажу семьдесят пять процентов акций, и этот лот, привлекший внимание Моисеева, вызвал долгие жаркие споры. Он доказывал, что нужно брать (на кредитные деньги), Прянишников колебался, а Саша был против категорически. По его мнению, было бы чистым безумием вбухивать столько денег в акции, чтобы потом влить еще больше в спасение тонущего гиганта. Тем более, хлеб не их профиль. Для дебюта в реальном секторе случай неподходящий. Поколебавшись, Дима занял его сторону, и акции не купили.