Для тебя это, наверное, возможно, ответил он, вон как вчера рванул, а мне эта перспектива не светит. Лесопилка меня тоже не привлекает, а тренироваться на велике ещё пять лет хоть и не плохо, особенно если с тобой, но для меня не годится. Я не могу потерять Свету, я хочу поступить вместе с ней в Политехнический институт, да и много чего ещё, и всё это никак не связано со спортом.
Хоть сезон докатаешь? спросил его я.
Не хочу тебя огорчать, но, видимо, не выйдет даже это, ответил он. Завтра записываемся на подготовительные курсы, и через неделю все вечера будут заняты будем готовиться к поступлению. Ты же знаешь, как я учусь, мне нужно подтягиваться.
Да, добавил ты мне проблем, ответил я. Как теперь тренироваться? Напарника мне не найти. В нашей команде его нет, и никогда не будет. Менять команду не вариант. Постоянно плестись в хвосте нагрузки минимальные, считай, просто прогулка на велосипеде. В этот сезон точно ничего не изменится. Что будет в следующем неизвестно.
Володя, не обижайся, сказал Саша. Так уж сложилось, пришло время что-то менять. Дальше может быть поздно. Как бы там ни было, но мы же с тобой друзья, ты должен меня понять, надеюсь, что друзьями мы и останемся.
Честно говоря, я очень на него разозлился. Он ради каких-то своих целей практически разрушил все мои планы. Разрушил, не считаясь со мной. «Какая же это дружба? думал я. Как он может после всего этого так спокойно о ней говорить?»
Не знаю, Саша, всё это слишком неожиданно для меня, ответил я. Мне нужно всё это хорошенько обдумать и понять, как действовать дальше.
И я замолчал, демонстративно отвернувшись от него.
Молчал и он. Чуть позже в кухню заглянула моя мама.
Что ж вы пирожки не поели совсем? спросила она.
Спасибо, Тамара Петровна, ответил Сашка, но как-нибудь в другой раз. Мне уже пора.
Мой друг поднялся из-за стола. Я даже не взглянул в его сторону. Выходя, он сказал:
Тамара Петровна, до свидания. Володя, пока.
Пока, еле слышно ответил я, предполагая, что он вряд ли меня услышит.
Хлопнула дверь, и Сашка ушёл.
Что, Володя, поссорился с другом? спросила мама.
Нет больше у меня никакого друга, ответил я.
Мама подошла ко мне, потрепала по голове и, улыбнувшись, сказала:
Ты ошибаешься, дружба так просто не кончается. От друзей избавиться совсем не просто.
В понедельник вышло так, как я и предполагал. Саша на тренировку не пришёл, и я тренировался один, без напарника. Я плёлся в хвосте нашей команды. Закрытый от ветра спинами ребят, я почти не напрягался и, проехав, запланированные пятьдесят километров, даже не устал. Мне казалось, что я зря трачу своё время. Тренировка окончилась, и я в плохом настроении отправился домой. Все, включая тренера, это видели. Они понимали моё состояние. Перед самым уходом Иван Трофимович спросил:
Володя, ты не в курсе, что с Сашей, почему он не пришёл?
Не знаю, Иван Трофимович, соврал я, возможно, рассчитывая, что мой друг ещё передумает. Сам удивляюсь, может быть, простудился.
Простуда штука коварная, заболеть каждый может, ответил он. Но ничего, вы парни крепкие, день-два, и всё будет в норме. Загляни к нему, проведай, а в среду жду вас обоих здесь.
Хорошо, Иван Трофимович, загляну, опять соврал я, зная, что никуда не пойду, мы с Сашкой даже не разговаривали, и, понимая, что от его болезни за день-два вряд ли поправишься.
В среду, когда я пришёл на тренировку, я нос к носу столкнулся со своим бывшим другом. Увидев меня, он кивнул мне вместо приветствия, молча отвёл глаза и вышел на улицу.
Володя, зайди ко мне, позвал тренер из своего кабинета, увидев через приоткрытую дверь, что я пришёл.
Я вошёл в кабинет, догадываясь, о чём будет разговор.
Присаживайся, сказал он, указав на стул. Ты, наверное, в курсе, что Саша решил прекратить занятия спортом. Не знаешь, что с ним случилось?
Точно не знаю, ответил я. Видимо, у него время пришло для такого решения. Никаких внешних причин, насколько я знаю, не было. Скорее всего, он понял, что спорт не его призвание, и сделал свой выбор.
*
Я не стал рассказывать тренеру про Свету, причина, теперь я догадывался, была действительно не в ней. С её помощью Саша взглянул на окружающий нас мир другими глазами. Он увидел, что этот мир значительно больше, чем прямоугольник асфальта под колёсами велосипеда. И ему захотелось увидеть весь этот мир.