Алек кивнул и посмотрел на Нолу, гадая, что она собирается им сказать.
— Что ж, — начал он, — сегодня мы попытаемся придумать, как нам собрать деньги.
Уолтер провел рукой по редеющим седым волосам. Он откашлялся и заговорил низким тягучим голосом:
— Мы кое-что обсуждали перед твоим приходом, Алек. И честно говоря, мы не со всем согласны.
— О чем ты, Уолтер? — Алек напрягся. Придется ему впредь приходить вовремя. Только заговоров ему не хватало.
Видишь ли… — Уолтер сделал паузу и оглядел остальных. Собравшиеся явно отвели ему роль рупора. — Хотя мы все считаем, что целью нашего общества является сбор денег для сохранения маяка, мы не можем договориться о том, как именно должен быть спасен маяк. Возьмем, к примеру, меня. Я не стану бегать, высунув язык, и клянчить деньги ради того, чтобы в результате маяк принялись перевозить на другое место и он в процессе развалился.
— Поддерживаю, — сказала Сондра. — Либо наши деньги пойдут на то, чтобы выстроить заграждение вокруг маяка, либо Служба заповедников их просто не получит.
— Подождите минутку, — Алек поднял руку. — Вы все знаете, что не мы решаем, каким способом будет спасен маяк.
— Это верно, — подтвердила Нола. Она, как всегда, высоко заколола свои светлые волосы. Лацкан строгого серого костюма украшала эмблема риелторской фирмы, в которой она работала. Ее ярко-красный ноготь уставился на Уолтера. — Служба заповедников заинтересована в спасении маяка так же, как и мы. Давайте не будем спорить. Мы здорово потрудились, наконец-то начали поступать деньги. Дело уже близится к завершению, а вы пошли на попятный.
— Я просто боюсь, что они приняли неверное решение, — упрямо сказал Уолтер.
Все собравшиеся любили Киссриверский маяк и понимали, насколько хрупкое это сооружение. До недавнего времени план спасения состоял в том, что вокруг маяка предполагалось возвести защитную стену. Пройдет несколько лет, и маяк окажется на крохотном островке в океане. Эстетически это весьма привлекательное решение. Но неожиданно Служба заповедников изменила свое мнение и всерьез заговорила о переносе маяка на шестьсот ярдов в глубь косы, на что требовалось несколько миллионов долларов. С этим вариантом многим трудно было согласиться. Алек не только понимал тревогу Уолтера, он разделял ее.
— Нола права, — вступил в дисскусию Алек. — Мы должны доверять инженерам. Они найдут наилучшее решение. Мы не вправе сомневаться в них.
В последующий час члены комитета во главе с Алеком обсуждали, где и как найти деньги. Поступили предложения устроить аукцион, издать брошюру, чтобы подогреть интерес к маяку, участвовать в ток-шоу и передачах на радио. Только по дороге домой Алек дал волю собственным опасениям. Инженеры всего лишь люди, они тоже могут ошибаться. А что, если они разрушат маяк, пытаясь его спасти?
Алек сидел в кабинете за письменным столом, когда Лэйси вернулась из школы. Он увидел ее в окно. Девочка стояла на тротуаре и разговаривала с Джессикой Диллард, дочерью Нолы и своей лучшей подругой. Джессика улыбалась, но как-то свысока. Алеку стало обидно за дочь. Джессика стояла, уперев руку в бедро. Ее мягкие белокурые волосы рассыпались по плечам, она элегантно держала сигарету двумя пальцами и была очень похожа на свою мать.
Алек подался к раскрытому окну.
— Тебе надо попробовать, Лэйси, — говорила Джессика. — В этом году ты стала какой-то скучной. Ты забыла, что значит веселиться.
Лэйси что-то ответила, но Алек не услышал, что именно, и повернула к дому. Что должна попробовать его девочка? Алкоголь? Марихуану? Секс? Он повернулся к двери.
— Лэйси! — позвал он дочь.
Она вошла в комнату и остановилась в дверях, сложив руки на груди.