У тебя есть охрана? спросил Всеслав.
Только в офисе и магазинах. Не люблю сопровождающих. Я не миллионер и не криминальный авторитет, чтобы опасаться за свою персону. У Наны тоже охраны не было, предупредил он следующий вопрос Смирнова. По-моему, это смешно: окружать себя телохранителями. От пули не спасет, а чувствуешь себя как заключенный на прогулке. Популярные личности, звезды там разные, политики это понятно. А я привык сам за себя отвечать. Не велика шишка!
Смирнов набирал номер за номером, прокручивая в памяти вчерашний разговор с Проскуровым. Парикмахерская, «Пицца на дом», стоматолог, телефоны двух приятельниц Наны. Никто ничего не знал о ней. На приеме у зубного врача она была еще до свадьбы, ставила новую пломбу взамен выпавшей. Пиццу заказывала часто уже на их с Эдиком квартиру, последний раз неделю тому назад. Подругам и знакомым не звонила давно, она вообще являла собой замкнутую, погруженную внутрь себя натуру. Женственность Наны, насколько мог судить сыщик, складывалась из ее застенчивой, милой внешности, молчаливости, которую принимали за скромность и стыдливость, а также скрытности. В девичестве Нана Метревели окружила себя непроницаемым кольцом отчуждения.
Из ее увлечений известны были только искусство, что совпадало с предметом изучения, и любовь к древней поэзии. Круг друзей Наны суживался до двух-трех студенток из ее же группы, мужчины же в нем отсутствовали. Она слыла недотрогой, чудачкой и «синим чулком», отпугивая крайней холодностью и равнодушием молодых людей, желающих с ней познакомиться. Нана не принимала никакого участия в общественной жизни института ее не видели ни на вечеринках, ни на праздниках, ни на студенческих «капустниках», КВНах, конкурсах и олимпиадах. Она ни с кем не откровенничала, не поверяла никому своих секретов, не делилась сердечными тайнами. Самой близкой ее подругой считали Катю Сорокину.
Смирнову повезло, он застал Катю дома, и она согласилась с ним встретиться. В кафе «Волна» сыщик занял столик у круглого окна-иллюминатора; до прихода молодой дамы он любовался тусклым оловянным блеском реки, обдумывал предстоящий разговор.
Катю он узнал сразу, как только та вошла в полутемный зал и обвела растерянным взглядом немногочисленных посетителей. Она оказалась невысокого роста, полной, одетой с истинно богемной нелепостью: в яркие, ниже колен, широкие зеленые штаны, три слоя разноцветных кофточек и накинутую на плечи распахнутую курточку.
Смирнов поднялся и помахал даме рукой, она радостно оживилась, поспешила к столику. Что общего находили Катя и Нана при таких разных вкусах в одежде? Представить их рядом было невозможно.
После короткого раздумья Катя заказала себе двойное ассорти из морепродуктов и пиво, а Всеслав рыбную котлету с гарниром из овощей и томатный сок.
Вы вегетарианец? подняла тонкие бровки подруга Наны. Разве сыщики не едят мяса? По-моему, наоборот.
Правильно, кивнул он. Просто у меня сегодня рыбный день. А вегетарианцы, кажется, питаются исключительно растениями. Буряк, репа, полусырой рис. Гадость.
Девушка весело засмеялась. Она любила поесть и не стеснялась своей полноты и хорошего аппетита. Катя принялась жевать мидии, с интересом поглядывая на Смирнова.
Когда вы начнете меня допрашивать? не выдержала Катя. И по какому поводу?
Не допрашивать, а беседовать. Хочу поговорить с вами о Нане.
Большие круглые глаза толстушки чуть не выскочили из орбит.
О Нане? Вы серьезно?
Когда вы видели ее в последний раз?
Катя перестала жевать и потянулась за пивом. Вопрос насторожил ее.
Так спрашивают, когда человека когда с человеком что-то случается, пробормотала она, сделав несколько глотков. Нана жива? Что с ней?
Это я и пытаюсь выяснить, понизил голос Всеслав. Надеюсь, разговор останется между нами?
Конечно, только я ничего не знаю. После выпуска мы с Наной виделись один раз, поговорили, она намекала, что собирается замуж. Это меня удивило!
Почему?
Ее не интересовали мальчики Катя кашлянула, слегка покраснела. То есть мужчины. Если она с кем-нибудь встречалась, то не из наших, не из студентов или педагогов. Нана очень скрытная, я даже советовала ей обратиться к психологу. Мы с ней сблизились уже на третьем курсе, а до того у нее, кажется, вообще не было подруги. Новость о ее замужестве меня ошарашила. Разумеется, она ни словом не обмолвилась, кто ее жених.