В полчаса Смирнов не уложился звонил, искал подходы к эксперту, который должен был заняться мотоциклом Хованина. Обширные связи среди работников столичной полиции и ГИБДД, приобретенные за последние годы, легко позволили ему договориться с нужным человеком. Увы, худшие опасения оправдались.
Машина серьезно пострадала, объяснил эксперт. Но, сдается мне, парень врезался в ограждение не по своей вине. Полагаю, гайка крепления переднего колеса была ослаблена. На повороте, тем более на скорости, мотоцикл потерял управление, и поездка закончилась печально. Погибший вам кем приходится?
Другом, солгал Всеслав.
Полагаю, парню помогли отправиться в мир иной, вздохнул эксперт. Ну, а выяснить, кто и почему, это уже не моя работа.
Сыщик промотался по городу несколько часов, разузнавая, где Хованин оставлял мотоцикл. Оказывается, гаража он приобрести не успел, и машина стояла либо у дома, практически без присмотра, либо в закрытом дворике возле здания, где Олег работал. Фирма «Геопроект» предоставляла частным лицам и организациям услуги по геодезии и проектированию несложных наземных и подземных сооружений. Хованин считался квалифицированным специалистом, умницей, но работал без огонька, только ради зарплаты. С коллегами общался официально, в рамках необходимого сотрудничества, ни с кем близко не сошелся. Основной круг его друзей и знакомых составляли «дети подземелья» группа московских диггеров, к которой он примкнул десять лет тому назад, будучи еще студентом.
В принципе Хованин мог оставить мотоцикл где угодно на улице у бара, где он частенько пил пиво с приятелями; у забегаловки, где он обедал; у клуба «Ахеронт», где собирались «дети подземелья», в общем, любой желающий имел возможность незаметно подойти к мотоциклу Олега и повредить его. Установить личность злоумышленника будет крайне сложно.
Все эти сведения сыщик собрал без помощи Эдика. Он еще не придумал, как сообщить товарищу о выводах эксперта. Впрочем, рано или поздно Проскуров сам узнает. Дело, в смысле перспектив раскрытия, дохлое, скорее всего, полиция и возбуждать его не будет, оформит как несчастный случай. Ослабленная гайка шаткий аргумент, который легко опровергнуть: мол, Хованин сам мог ее недокрутить или раскрутить по халатности. Мог доверить починку мотоцикла недобросовестному мастеру, или гайка расшаталась по техническим причинам найдется десяток доводов не в пользу версии преднамеренного убийства. Да и мотив не вырисовывается. Судя по отзывам, Олег был человеком неконфликтным, нормально ладил с людьми, богатства не нажил, врагов тоже. Хотя последнее нуждалось в тщательной проверке. Ревность? Этот мотив требовалось отработать.
До встречи с диггерами Смирнов решил съездить к Эдику, поговорить. Негоже скрывать от него подробности гибели брата.
Уже открывая дверь в офис товарища, сыщик подумал: смерть Хованина совершенно отвлекла его от поисков Наны. Так и было задумано, что ли?
Хозяин уютного кабинета с табличкой «Э. С. Проскуров» полулежал, откинувшись на спинку кожаного кресла, с мученической гримасой на лице. Его терзала невыносимая головная боль. Противник таблеток, Эдик предпочитал естественное восстановление организма воздействию фармацевтических препаратов.
Он молча выслушал Славку, медленно бледнея.
Ты полагаешь, брата убили? Боже! Что за нелепица! Мог эксперт ошибиться?
Ошибиться может каждый, философски заметил сыщик. Наше дело все проверить.
Да, конечно
Казалось, Эдуард плохо понимал, о чем идет речь.
Ты не знаешь, у Олега была женщина? Он с кем-нибудь встречался? спросил Смирнов первое, что пришло на ум.
Проскуров пожал плечами, задумался.
Наверное, была. Олег менял одну подружку на другую, ничего серьезного, по-моему. А что?
Чтобы захотеть убить человека, нужна причина. Ревность, например, или корысть. Страх тоже подойдет. Месть, непреодолимая личная неприязнь, переросшая в патологическую ненависть. Ты сам не хуже меня знаешь, что толкает людей на убийство.
У Олежки не было врагов.
Ты уверен?
Эдуард растерянно потянулся за стаканом с водой.
Хочешь пить?
Не съезжай с базара, усмехнулся Всеслав. Со мной такие номера не проходят.
Как я могу быть уверен? вяло возмутился Проскуров. У Олега была своя жизнь, которую он со мной не обсуждал. Эта его подземная лихорадка, например. Что за глупая, дикая страсть лазать по канализационным трубам, в темноте, в отвратительной вони?! Какое в этом удовольствие?