Ну, ладно, протянул Алексей. Завтра Калинина старшая протрезвеет?
Думаю, да, с готовностью произнесла комендант. Приходите завтра.
Приду, Алексей направился к выходу.
***
Новосибирск начинал утопать в тёплых майских сумерках позднего вечера, из-за которого свет неоновых реклам казался слишком кричащим и грязным. И, не смотря на поздний час, Центральный парк был наполнен молодыми и пожилыми парами, мамами, прогуливающимися с колясками и детьми, бегающими по свежей траве с криками и смехом, время от времени переходящим в плач. На небольшой открытой сцене всё ещё шло какое-то песенное представление, собравшее около полусотни человек.
Он отвлёкся, наблюдая за группой девушек в пёстрых платьях, танцующих на сцене под неясный полуафриканский ритм, когда за его спиной послышались шаги.
Не оборачивайся, прозвучал голос.
Молодой человек, наблюдавший за сценой, вздрогнул, но не обернулся.
Да, я слушаю, ответил он.
Мне надо, чтобы ты проследил за кое-кем, произнёс голос.
Только проследил?
Нет, нужны документы. Всё, что ты знаешь по «делу об оборотне».
Я постараюсь, ответил молодой человек.
Он тебе доверяет?
Он мало кому доверяет. А при чём здесь дело и он?
Встретимся в пятницу, вместо ответа произнёс собеседник. Я свяжусь с тобой. Твой позывной «Рубин».
Молодой человек не ответил.
Глава вторая
Утром в четверг Алексей снова стучал в дверь той же комнаты общежития, куда ему не удалось попасть в прошлый раз. Однако ему пришлось ждать около пяти минут, прежде чем дверь открылась. В проёме возникло существо, отдалённо напоминавшее женский образ, источающее запах трёхдневного перегара, чеснока и гнилой тушёнки. Алексей невольно отпрянул, созерцая представшую в порванной ночной рубашке женщину лет пятидесяти с нечёсаными, стоявшими дыбом волосами с проседью и заплывшими глазами. Как Алексей понял, перед ним была мать убитой Калинина Валентина Николаевна.
Тебе чего? с трудом выговаривая слова, произнесла она.
Алексей, предъявив удостоверение и едва удерживая приступ тошноты, поинтересовался на счёт Софьи Калининой.
А чего с ней? Валентина Николаевна сплюнула на порог. Чего эта дрянь натворила?! Э, Сонька! крикнула она в пустую комнату. Выходи! Щас в ментовку поедешь! Чего наделала?!
Ответа не последовало.
Сонька! снова пьяным басом проорала Валентина Николаевна. В психушку тебя сдам, тварь! А ну-ка, иди сюда!
Алексей уже хотел, было, войти в комнату, как за его спиной открылась дверь.
Валентина! раздался звонкий голос.
Алексей обернулся. Перед ним стояла стройная пожилая женщина, лет семидесяти, сохранившая прямую осанку и ясный живой взгляд. Её седые, почти белые волосы были убраны в пучок на затылке. Белый воротничок-стойка старомодной, но опрятной блузы, длинная прямая юбка и длинные серьги с бирюзой дополняли образ, напомнивший Алексею учительский. Ну-ка прекрати орать! голос незнакомки звучал твёрдо, что ещё больше убедило Алексея в её учительском прошлом. Иди и проспись!
Валентина, смерив женщину тупым взглядом, закрыла дверь. В следующий момент Алексей услышал приглушённый звук упавшего тела, за которым донёсся храп. Поняв, что с матерью Калининой поговорить не удастся, майор Меркулов повернулся к пожилой женщине.
Вы знаете Софью Калинину, дочь Вашей соседки? спросил он, представившись.
Да, знаю, прозвучал ответ. Проходите.
Алексей последовал за женщиной, представившейся Павловой Анной Васильевной.
Скажите, а вчера Вы получали какое-либо Алексей запнулся на полуслове.
В кресле, у зашторенного окна комнаты, в той же готической одежде мирно спала Софья Калинина. Алексей остолбенел, непонимающе глядя на Анну Васильевну.
Вы в порядке? спросила Павлова, глядя на Алексея.
Это она? Алексей указал на девушку.
Да, кивнула Анна Васильевна, по всей видимости, не понимая, что могло так удивить представителя порядка.
Она спит? снова спросил Алексей.
Спит, Анна Васильевна скрестила руки на груди, в упор глядя на Алексея. А что?
Майор Меркулов мотнул головой, словно пытаясь отогнать наваждение.
Мы вчера нашли её мёртвой, пояснил он. Доставили в морг. Простите, я немного не ожидал увидеть её спящей у Вас. Как она здесь оказалась?