Этим бы только котлы и драить, хмыкнул Барбаду, попыхивая самокруткой.
Вы помните нашу первую встречу на реке? негромким голосом спросил Уриил Акрийский.
Ронэ нахмурил брови и сделал несколько глубоких затяжек.
Дым, выпущенный из могучих лёгких Виконта, серой тучей, кружил над лысой головой.
Если не прекратишь мне «выкать», я сделаю так, что ты и сам обо всём забудешь, Барбаду обнажил ряд неровных зубов в зловещей ухмылке.
Не нужно ставить меня, в один ряд с парнями вроде нашего доброго Гляхершаута, я уверяю тебя храмовник, я не заслуживаю подобной чести.
Уриил виновато улыбнулся и продолжил.
Если быть кратким, я сопоставил древние, монастырские рукописи с исповедью даргамца Харла и наткнулся на несколько любопытных совпадений. У меня нет средств на самостоятельную экспедицию в горы, и выражаясь твоим языком, нанявшись в королевскую гвардию, я пришпандорил сразу двух зайцев. Увижу то, что мне нужно, да ещё и не останусь голодным, Уриил усмехнулся.
Так ты поплёлся на войну послушав бредни полоумного придурка? улыбка Барбаду вышла недоброй.
Меня ведёт величайший из хатов, дающий свет и мудрость, избежать зла.
Расскажешь это стерхам, уж они с радостью отправят тебя на встречу с твоим всезнающим Богом!
Виконт достал из кармана большое, сочное яблоко и разрезав его пополам длинным ножом, протянул жрецу половину.
И что такого было написано в тех рукописях? после некоторого размышления поинтересовался Ронэ.
В восемьсот первом году, в самом конце Тёмных Веков неподалёку от этих мест стояла странная башня. Поговаривали, что в ней хозяйничал некромант, являвшийся последним представителем вымирающего искусства. Он был настолько могущественным, что его силу признавали даже многие из Богов, но ему было мало их признания, он хотел стать одним из них. Когда он понял, что Боги никогда не пойдут ему на встречу, не желая иметь в своём пантеоне столь грозного и лукавого оппонента, некромант поклялся уничтожить весь мир. И это ему едва не удалось. Возможно, мы ещё будет проходить мимо тех мест, и я покажу, где развернулась решающая битва за Курдаму.
Что ещё за Курдама? Виконт вопросительно вскинул голову, вперив в Уриила свой мрачный взгляд.
Так назывался древний элфийский лес, он был полностью уничтожен магическим взрывом 813 года и до сего дня там, так и не проросло не одной травинки. Легенды гласят, что первое древо на той земле прорастет лишь тогда, когда на земле вновь появятся эльфы.
Уриил замолчал, откусив кусочек яблока. На вкус, оно оказалось даже лучше, чем он предполагал.
Харл не показался мне достаточно эрудированным в древних писаниях и вряд ли мог слышать об этих легендах, но он практически в точности описал внешность и некоторые предметы одежды мрачного человека, сошедшего со страниц древних манускриптов. Если в здешних местах, завелся его последователь, многим будет полезно об этом знать.
Найти одного спятившего на тысячу колёс необжитого камня, где каждая складка гор может оказаться вовсе не тем, чем кажется? Странный ты, парень, монах, и цели у тебя, словно ты их на пятнадцать жизней задумал.
Виконт отряхнул траву, налипшую к кожаным штанам, и, посмеиваясь, побрёл вдоль ручья, в котором уже пылали первые, нежно бардовые сполохи рождающегося заката.
****
Хаитское княжество. Замок на Серебряной Поляне
Длинный, дубовый стол, ломился от всевозможных яств, выращенных фермерами-Хаитами. Здесь был мёд. Свежее, козье молоко. Мягкий, пахнущий пряностями сыр, а посреди стола, томился пузатый котелок с бульоном из дюжины кур, приправленных чесноком и шафраном. Источал сладкие ароматы, дымящийся, едва вынутый из печей хлеб, в сосудах плескалось игривое, полусладкое вино, только вот гостям, собравшимся в этот вечер в княжеской зале, явно не доставало аппетита.
Сам Князь Ардан Красный из старинного рода ЛаМэев, слегка нахмуренный в этот поздний час, сидел во главе стола.
Рядом с ним, уныло работая челюстями, поглощал свою порцию ужина, ровный как жердь, оружейный мастер Серебряной Поляны, Дакус Рудли.
Тюдор Малодушный, король Вермонта и Салхэма, в плаще, украшенном узорами из бардового злата, восседал на высоком стуле, с другой стороны стола.
Лишь слегка пригубив вина, Его Величество, терпеливо ждал начало трудного разговора.