это карамельный аромат
кофейного вечера и вплетающийся пьянящий запах
шашлыков.
моя родина это радостная сорока
(точно выиграла джекпот)
с зеленым пакетиком крысиного яда спешит, шагает
ранним утром
по крыше сарая.
моя родина это мои слова.
и весь мир, который хочет уместиться в стихах,
как кентавр хочет обладать женщиной и жрать овес.
Вселенная, ссыпаемая в мешочек созвездиями,
моя родина.
все, что я могу полюбить.
все, что может причинить мне радость и боль.
и это грозный лес на берегу озера
точно темно-зеленый дракон присел для прыжка. вот-вот.
родина это тот, кто нас заберет. перенесет нас
через болота и пропасти тьмы и горения, исчезания.
родина родина родина, все мои глупости и разочарования,
переборы гитары в павильоне детского сада,
футбольные баталии с древнедетским матом,
жемчужные пижамы утренней дымки,
шелковистая влажность женщины любимой,
устрицы во рту поцелуя. родина это тьма,
где согреваешься памятью, как коньяком.
речка наша родина. речки, где мы купались и тонули.
наша родина это пуля, которая дура и облетала нас,
это манящая вонь коровьего навоза,
это звяк колокольчиков и закат во все небеса:
розовый рояль на
крыше черного лимузина со вспученным лаком.
родина это мертвая птичка в пруду в ореоле линялых перьев.
родина это липкая кожа любимой.
и визжат поросята дней, убегая
от безликих и волчьих бандитов с ножами.
и родина мать, нет, но мама, любовница или сестра,
и я ошеломленно
перекатываю во рту р-о-д-и-н-а. как молочный зуб,
но не нахожу ему место.
грациозное разочарование. пустота.
с надеждой на возвращение.
моя родина это женщина в спальне.
это небо надо мной
и письменный стол внутри
(настольной лампы золотистый страус),
родина
это ты
* * *благоухание дикой смородины
запах черных, блестящих кобр во время спаривания,
и каменная ограда, где ангелы кучерявые из камня,
и пухлые ручки их разрослись в каменные же лабиринты,
и растворенное окно откровение аквариума
смелей загляни в меня, глупая зеленая рыба.
и ветка легко касается стекла,
как зверь лапой, когтем
и там плывет пыльно-перламутровое отражение сада,
и у сада зарождается сознание,
роза под наркозом, солнечная искра,
зыбкий эмбрион озарения
среди граблей и ведер неужели
это я? и ветка легонько бьет когтем
по стеклу,
по капсюлю и багряным вибрирующим шатром
оседает
беззвучный взрыв сада.
поднимает в памяти сто тонн поющего пепла,
крошечные паразиты Паваротти,
лирические клещи.
что остается?
черные обгоревшие костыли
реальности а только что я летал
импровизация без пальцев
я просыпаюсь с тобой,
просыпаюсь в тебе и уже это не я, но и это уже не ты,
это сплав миров. о, давай без пафоса! давай.
багровое бра над тобой запылившийся красный жук,
пластиковый нимб на шнурке, на поводке под током.
я под твоими веками ворочаюсь,
как каштан в скорлупе, выходи,
выходи вон. позволяем познать друг друга ласки людоедов влюбленных.
а ну его, пошли во двор, где цветущий абрикос и ты,
девушка в одних трусиках и резиновых сапогах,
ты полуголая танцуешь во дворе, вокруг тебя чернобуркой крутится
хитрая собака Тумас, это танец проснувшихся.
это наша весна и глупые, дурацкие слова
вовремя подкрашенные корни волос,
чтобы остановить пожар седины, энтропии.
бриллиантовый писк синиц.
ты просыпаешься во мне, и линия твоих губ расплывается,
как сигарета в ведре с водой.
ты плачешь от счастья не быть со мной во мне.
мы на нересте влюбленности откладываем икринки миров
на чепухе, случайных камнях, камышах.
так поезд просыпается на запасных путях,
так выныриваешь из черного мазутного сна без образов и сюжетов.
и радио переливчатый идиот вновь встречает нас
уютными кошмариками новостей и даун-песенками.
но луна еще пульсирует в моей голове;
луна как очередь за хлебом в блокадном городе.
другие строки всплывают затонувшие брюхатые корабли,
покрытые илом. течет соленая вода и слизь из ноздрей,
утопленники смысла синеликие.