Обычно с больших студий звонят в агентство и говорят, что нужны шесть шведов, или четыре грека, или два типичных чешских крестьянина, или шесть княгинь, а уж агентство по своей картотеке подбирает подходящих актеров. Мне было совершенно ясно, почему Глорию не ставили на учет. Слишком светлые волосы, слишком мала ростом и старовато выглядит. В нарядном платье она могла бы смотреться эффектно, но и тогда никто не назвал бы ее красавицей.
– Удалось тебе познакомиться с кем‑нибудь, кто может помочь? – спросил я.
– Как в этой публике угадать, кто может помочь, а кто нет? Сегодня он электрик, а завтра продюсер. Единственная возможность поймать крупную рыбу – это прыгнуть на капот его или ее автомобиля, когда он будет проезжать мимо. И откуда мне знать, кто из звезд, из всех этих дам или господ, действительно захочет помочь мне? Последнее время, судя по тому, что я здесь вижу, мне все больше кажется, что я занималась не тем полом…
– А как ты вообще попала в Голливуд?
– Ну… сама не знаю… – задумалась она ненадолго. – Но это все равно лучше, чем жизнь, которую я вела дома.
Я спросил, откуда она.
– Из Техаса. Из Западного Техаса. Был там когда‑нибудь?
– Нет, я из Арканзаса.
– Ну, в Западном Техасе просто кошмар, – вздохнула она. – Я жила у дяди с тетушкой. Дядя работал на железной дороге. Видела я его раз, максимум два в неделю. И слава Богу.
Она запнулась, ничего больше не сказала и уставилась на багровое зарево, дрожавшее над домами.
– Но у тебя все же был дом, – заметил я.
– Это ты так считаешь. Мне казалось по‑другому. Когда дядя приезжал домой, он вечно лез ко мне и хватал за что попало, а когда его не было, мы непрерывно цапались с теткой. Старая дура боялась, что о нас с ее муженьком будут сплетничать…
«Да, хороши родственнички!» – подумал я.
– Ну вот, и я в конце концов сбежала в Даллас, – продолжала она. – Был там когда‑нибудь?
– В Техасе в жизни не был.
– И ничего не потерял, – кивнула она. – Я не могла найти работу, и тогда мне пришло в голову спереть что‑нибудь в магазине, пусть полиция обо мне позаботится.
– Недурная идея, – признал я.
– Роскошная, – подхватила она мои слова. – Только ничего не вышло. Меня арестовали, факт, но детективы пожалели меня и отпустили. Чтобы не подохнуть с голоду, я стала жить с одним сирийцем, торговавшим сосисками на углу за мэрией. А он поддавал. И к тому же жевал табак… Был ты когда‑нибудь в постели с типом, который поддает?
– Думаю, нет, – хмыкнул я.
– Впрочем, я бы и это пережила, – продолжала она. – Но когда он заявил, что отблагодарить его я смогу тем, что он будет трахать меня на кухонном столе, я не выдержала. И через пару дней приняла яд.
«Господи Боже!» – воскликнул я в душе.
– Но приняла слишком мало, мне только плохо стало. Бр‑р, до сих пор чувствую эти боли в желудке. Неделю меня продержали в больнице. Ну, а там мне пришло в голову отправиться в Голливуд.
– Почему именно в больнице? – спросил я.
– А я там читала все эти журналы про кино. Когда меня выписали, вышла на дорогу голосовать попуткам. Ну, разве не смешно?…
– Пожалуй, да, – попытался я усмехнуться. – У тебя нет родных?
– Уже нет. Отец погиб в войну во Франции. Я бы тоже хотела… погибнуть на войне.
– А почему бы тебе не наплевать на всех этих киношников? – спросил я.
– А зачем? Ведь тут я за ночь могу стать звездой.