Никто никогда ни с одной девушкой не был так мил, как я с Глорией, но наступил момент, и я выстрелил и убил ее. Так что, как видите, быть приятным и милым вовсе не означает…
Матти автоматически дисквалифицировали, раз врач запретил ей продолжать состязание. Сказал, что если она станет танцевать дальше, то повредит какие‑то там органы и никогда не сможет иметь детей. Глория говорила мне, что та ужасно скандалила, обзывала доктора по‑всякому и отказывалась уезжать. Но все‑таки уехала. Пришлось. Ее просто взяли за горло.
И теперь ее партнер Кид Камм объединился с Джеки. Правилами это дозволялось. Одному можно было танцевать лишь двадцать четыре часа, но если за это время не подберешь партнера, тебя дисквалифицировали. Кид и Джеки были рады‑радешеньки, что у них составилась пара, по крайней мере так казалось. О потере Марио Джеки особенно не тужила. Для нее он был партнером, и только. Кид же просто сиял, полагая, что сглаз с него как рукой сняло.
– Теперь они вполне могут выиграть, – вздохнула Глория. – Они сильны как лошади. Эта девка из Алабамы вскормлена кукурузой. Смотри, какой зад. Бьюсь об заклад, она тут продержится хоть полгода.
– Я бы скорее поставил на Джеймса и Руби, – возразил я.
– После всего того, что было?
– А при чем здесь это? Кстати, а что насчет нас? У нас ведь есть шанс выиграть, я прав?
– Думаешь?
– Ну, зато не похоже, что так думаешь ты, – огрызнулся я.
Она покачала головой, но ничего не ответила.
– Чем дальше, тем больше я жду, когда наконец сдохну, – вдруг сказала она.
Вот мы снова дошли до этой темы. С Глорией можно было разговаривать о чем угодно, но все наши разговоры она всегда сводила к одному и тому же.
– С тобой можно вообще говорить хоть о чем‑нибудь, чтобы ты не вспоминала о своем желании умереть?
– Нельзя, – отрезала она.
– Тогда я сдаюсь.
Кто‑то сделал радио потише. Музыка наконец‑то стала похожа на музыку. (Радио звучало непрерывно весь день. Оркестр появлялся только вечером.)
– Дамы и господа, – сказал Рокки в микрофон, – имею честь сообщить вам, что к нам обратились две фирмы, желающие стать спонсорами двух пар. Косметический салон «Помпадур» с Авеню Б, четыреста пятнадцать, берет под свою опеку пару номер тринадцать – Джеймса и Руби Бэйтс. Прошу выразить нашу благодарность косметическому салону «Помпадур», Авеню Б, четыреста пятнадцать, аплодисментами, дамы и господа! И вы тоже, ребята.
Все захлопали.
– Вторая пара, получающая спонсора, – продолжал Рокки, – это пара номер двадцать четыре, Педро Ортега и Лилиан Бэкон. Их будет опекать фирма «Пасификгараж» из Санта‑Моники, Океан‑Уоквей, одиннадцать триста сорок один.
Снова все зааплодировали.
– Дамы и господа, – не унимался Рокки, – наши замечательные ребята заслуживают гораздо большего числа спонсоров. Поговорите со своими друзьями, дамы и господа, отыщите покровителей для всех участников марафона. Взгляните на них, после двухсот сорока двух часов непрерывного движения они свежи как огурчики… Попрошу аплодисментов для наших замечательных ребят, дамы и господа.
Послышались редкие хлопки.
– И прошу вас не забывать, дамы и господа, – заметил Рокки, – что в конце зала у нас есть бар «Пальмовая роща», где вам подадут прохладительные напитки, пиво всех марок и бутерброды. Посетите «Пальмовую рощу», дамы и господа… Попрошу музыку, – сказал он радиоприемнику, повернул ручку, и весь зал вновь начал сотрясаться от грохота.
Мы с Глорией протиснулись к Педро и Лилиан. Педро хромал, одна нога у него не сгибалась.