В основном она пыталась с поразительной открытостью обвинить маму в том, что та охотилась за наследством, и самыми отвратительными способами отвадить от неё Эрнеста. И вообще она связывала это с общей нелюбовью к американцам, которых считала бескультурными, глуповатыми и тщеславными. Тот факт, что у мамы было два высших образования, не очень её впечатлял, ведь она их получила в США, а не в цивилизованной стране. (А то, что мама сейчас преподавала в Оксфорде, она умышленно игнорировала.) Хуже американцев, по мнению миссис Спенсер, могли быть только немцы, которые затеяли Вторую мировую войну. Именно поэтому она считала Мию и меня не только бескультурными, глуповатыми и тщеславными (со стороны мамы), но и от природы подлыми и коварными (со стороны папы). Лотти же, в свою очередь, была просто подлой и коварной, так как являлась чистокровной немкой, а наша собака Ну, как сказать?.. Миссис Спенсер вообще не любила животных, кроме как поджаренных в соусе и подаваемых на тарелке. Или в качестве воротника.
Мы очень старались усыпить её злобу и пробудить тёплые чувства, но у нас это совсем не получалось. (Хорошо, очень старались это небольшое преувеличение.) А сейчас мы даже бросили все попытки. Как там Лотти всегда говорила? «Как аукнется, так и откликнется». Ну или как-то так. Только нам было бесполезно аукать. Особенно мне и Мие. Мама всё время надеялась на чудесное перевоплощение, а Лотти Ой, Лотти это безнадёжный случай. Она твёрдо верила в хорошее в людях. Даже в хорошее в нелюдях.
Бестия в этот момент посмотрела на Лотти и желчно промолвила:
Сделай мне просто чай. Чёрный «Эрл Грэй» с каплей лимонного сока.
Сейчас принесу! Тут уж ничто не могло сдержать Лотти, она вскочила.
Ещё немного и её свитер порвался бы, потому что я всё ещё цепко держала её за рукав. Грейсон было сказал: «Я могу это сделать», но Лотти остановила его. Мы уже несколько раз говорили миссис Спенсер, что Лотти не служанка (более того, воскресенье было её выходным днём), но наши объяснения, несмотря ни на что, до неё не доходили. Она придерживалась мнения, что тот, кому ты платишь деньги, не может быть твоим другом.
В нормальной чайной чашке, а не в таком стакане, из которых вы все пьёте свой отвратный кофе.
Миссис Спенсер уселась. Как обычно, в её присутствии создавалось впечатление, что ты недостаточно тепло одет. Я подумала о тёпленьком вязаном свитере. И захотела ещё кофе из обычного стакана.
Рыся, прошептала Мия мне на ухо.
Что-что? шепнула я в ответ.
Рыжая бестия это очень длинное имя. Давай называть её просто Рыся.
Согласна. Я хихикнула. Прозвище Рыся отлично ей подходило.
Миссис Спенсер осмотрела нас с порицанием (маму и Флоранс тоже перешёптывание и хихиканье за столом, несомненно, не были знаком хорошего воспитания), но потом всё-таки решила, что не стоит к нам обращаться.
Грейсон, дорогой, а где же милая малышка Эмили? осведомилась она.
Ей повезло немножко больше: она всё ещё спит в своей кровати.
Грейсон в который раз потянулся к яичнице и намазал тост, семнадцатый, по моим подсчётам. Невероятно, сколько в него входит, и при этом он не толстеет ни на грамм!
«Милая малышка Эмили»! Мне кажется или это было сказано с иронией?
Эмили, девушка Грейсона, училась, как и он, в выпускном классе, была редактором школьной газеты, занималась конной выездкой и имела за это множество дипломов и не была ни милой, ни малышкой. Но бестии М-м Рысе Эмили очень полюбилась, она никогда не упускала возможности с восхищением упомянуть её и похвалить Грейсона за его изысканный вкус в выборе женщин, который он, видимо, унаследовал не от своего отца.
Она аррогантно[2] вздохнула:
Ах, я просто надеялась её тоже здесь встретить. Но, видимо, вы сегодня пригласили только обслугу.
Я быстренько глянула на Лотти, но она ничего не слышала, потому что громко звенела посудой, стремясь заварить идеальный чай.
Лотти живёт здесь, сказала Мия без всякого намёка на доброжелательность. Скажите, пожалуйста, где, по вашему мнению, она должна завтракать?
Брови миссис Спенсер снова поднялись.
Насколько я знаю, моя внучка выделила вашей няне пространство на мансарде, и места там, видит Бог, больше чем достаточно.
Ах, только не это!
Мама! Мы это уже несколько раз обсуждали. Давайте, пожалуйста, поговорим о чём-нибудь другом.