Вы меня слышите?
— Да, капитан, — ответила Джанет, — слышим вас хорошо.
По телефону прошел доклад оператора радарной: «Удаление десять миль. Доверните на курс 253».
— Хорошо, Джордж, вы в десяти милях от аэропорта. Ложитесь на курс 253. Уменьшайте газ и начинайте снижаться до тысячи футов. Джанет распорядитесь, чтобы пассажиры приняли меры предосторожности. И никаких ответов по радио, пока у вас не возникнет вопросов.
Сняв поочередно руки со штурвала, Спенсер размял пальцы. Он попытался улыбнуться сидевшей рядом Джанет.
— О'кэй, Джан, делай свое дело!
Она сняла со стены микрофон и щелкнула тумблером.
— Прошу внимания, пожалуйста, прошу внимания! — Голос ее хрипел. Перехватив поудобнее микрофон, она откашлялась и продолжала. — Прошу всех привести спинки кресел в вертикальное положение и пристегнуть ремни. Мы приземлимся через несколько минут. Благодарю за внимание!
— Отлично сделано! — похвалил ее Спенсер. — Прямо как обычно, да?
Она попыталась улыбнуться, прикусив губу:
— И совсем не как всегда, — ответила она.
— Тебе лучше знать, как это обычно происходит, — бросил он. — Я хочу, чтобы ты знала, что я не смог бы продержаться здесь так долго без… — Он замолчал, мягко двигая руль поворота и элероны, ощущая реакцию машины. — Джанет, у нас не очень много времени. То, что мы ожидали, должно рано или поздно случиться. Но я хочу убедиться, что ты поняла, почему я стараюсь посадить ее — хоть как-нибудь — с первого захода.
— Да, — спокойно ответила девушка, — я понимаю. — Она застегнула свой ремень и сидела, сложив руки на коленях.
— Поэтому я хочу поблагодарить вас, — продолжал он, запнувшись. — Я ничего не обещал с самого начала, не буду делать этого и сейчас. Лучше, чем кто-либо, ты знаешь, как паршиво я выглядел в этом кресле. Но крутить круги над аэропортом… Это мне не поможет. А людям, там, в салоне, становится хуже и хуже с каждой минутой. Для них лучше… получить свой шанс побыстрее.
— Я уже сказала вам, — ответила девушка, — мне не надо ничего объяснять.
Он бросил на нее полный тревоги взгляд и застыл, не в силах отвести глаза. Она следила за скоростью; он не видел ее лица. Он посмотрел назад, на широко раскинувшиеся крылья, и увидел проблески, слабые серо-голубые проблески сигнального фонаря — он мигал под днищем самолета. С другой стороны были видны сияющие огни аэропорта. Они казались маленькими и очень далекими, будто случайно рассыпанные ребенком красные и желтые бусинки.
Джордж чувствовал стук своего сердца; его тело самостоятельно готовилось к тому, что жить ему оставалось минуты, а, может быть, и секунды. Мысленно он взглянул на себя критически со стороны, как на человека, пытающегося сделать движение, выводящее машину в горизонтальный полет.
И тогда он сказал сам себе:
«Ну, приступаем! Вот так, Джанет. Я начинаю снижаться. НАЧИНАЮ».
11. 05.25 — 05.35
Гарри Бардик опустил свой бинокль и протянул его диспетчеру.
Со смотровой площадки, опоясывающей башню, мужчины бросили последний взгляд на поле, на тщательно укрытые бензовозы, хорошо различимые в предрассветной полутьме, на фигурки людей, двигающихся в районе авиастоянок. Неумолкающий рев автомобильных двигателей, доносившийся с дальнего конца поля, казалось, только усиливал гнетущее, почти невыносимое состояние ожидания, пронизывающее весь аэропорт.
Пытаясь отыскать любые возможные недочеты, Бардик анализировал план, составленный Трэливеном. Самолет прибывает на высоте около двух тысяч футов и продолжает полет над проливом Джорджия, постепенно снижаясь на этом длинном отрезке пути, пока не будут сделаны все необходимые операции.