— Вы уже знаете, что это такое?
— Сейчас я не могу достаточно определенно поставить диагноз. Но это настолько серьезно, что мы должны сесть в ближайшем же городе, где есть хорошая больница. Вот это все можете передать командиру.
— Да, я все сделаю, как вы сказали, доктор. А пока я хожу, не посмотрите ли вы другого больного? Он тоже жалуется на тошноту и боли.
Бэйрд быстро взглянул на стюардессу.
— Вы говорите, такие же боли? Где он?
Джанет провела его к креслу, где лежал, скорчившись, больной пассажир. Его, измученного рвотными позывами, поддерживал его приятель, сидевший рядом. Бэйрд наклонился и заглянул ему в лицо.
— Я — доктор. Вы не могли бы откинуть назад голову?
Бегло обследовав больного, он поинтересовался:
— Вы не припомните, что вы ели последние сутки?
— Все, как обычно, — пробормотал мужчина. — На завтрак яичницу с беконом… салат во время ланча… сэндвич в аэропорту… и вот обед здесь.
Он едва говорил; слюна стекала у него по подбородку.
— О, какая боль, доктор! И глаза…
— Что с глазами? — быстро спросил Бэйрд.
— Все двоится.
Эта фраза развеселила его товарища.
— Это все водка, она, наконец, подействовала, точно, сэр, — рассмеялся он.
— Помолчите, — прикрикнул на него доктор. Он поднялся и увидел подошедших командира и стюардессу.
— Его необходимо согреть — укутайте его пледами, — сказал он Джанет.
Командир проводил его до кухни. Как только они остались одни, Бэйрд спросил его:
— Как быстро мы сможем сесть?
— Беда в том, — коротко бросил Дан, — что мы не можем сесть.
— Почему? — уставился на него доктор.
— Погода. Я только что уточнил по радио. Низкая облачность и туман над всей прерией до самых гор. Калгари закрылся совсем. Мы вынуждены лететь в Ванкувер.
Задумавшись на минуту, Бэйрд посмотрел на командира.
— А если повернуть обратно?
Дан отрицательно покачал головой; на лице его, казалось, застыла маска.
— Исключено. Виннипег тоже закрылся из-за тумана вскоре после нашего вылета. В любом случае, нам проще продолжать полет.
По лицу доктора пробежала тень огорчения, он побарабанил ногтем по фонарику.
— Когда вы рассчитываете прибыть?
— Около пяти часов утра по местному времени. — Дан перехватил взгляд доктора, который тот бросил на наручные часы, и добавил:
— Мы должны приземлиться через три с половиной часа. Этот самолет не самый быстрый в мире.
Бэйрд что-то про себя рассчитывал.
— Тогда я должен сделать все, что в моих силах, для этих людей пока мы не сядем в Ванкувере. Мне нужен мой саквояж. Мы сможем его достать? Я сдавал его в Торонто.
С этими словами Бэйрд достал из кармана бумажник, а из него — две багажные квитанции, и протянул их Дану.
— Там два саквояжа, командир. Мне нужен тот, что поменьше. Там не так много лекарств — буквально чуть-чуть — которые я всегда вожу с собой, но они должны помочь.
Он едва закончил говорить, как самолет резко накренился. Обоих мужчин швырнуло к стене. Громко и настойчиво зажужжал зуммер. Командир первым вскочил на ноги и бросился к переговорному устройству:
— Командир слушает, — прорычал он в трубку. — Что случилось, Пит?
Второй пилот говорил с трудом, голос его прерывался от боли.
— Я… мне очень плохо… быстрее… возвращайтесь.
— Вы пойдете со мной, — бросил Дан доктору, и они выскочили из кухни.
— Прошу прощения за толчок, — говорил он пассажирам, смотревшим с удивлением на них с доктором, пока они шли по проходу. — Воздушная яма.
Ворвавшись в кабину, они поняли, что второму пилоту очень плохо; лицо его было покрыто потом, он сполз с кресла, из последних сил сжимая штурвал.
— Давайте освободим его, — сказал Дан.