***
Когда уехала полиция, а Ира наконец перестала рыдать, я предложил ей пожить у меня до похорон. Она согласилась с исступленной радостью, будто ребенок, встретивший взрослого, который точно поможет найти дорогу к потерянному дому. Разумеется, она думала, что у Мишки просто остановилось сердце.
Только на пороге своей квартиры я вспомнил про гостя, завернутого в мою простыню.
Да, вовремя ты спохватился. Она сейчас меня увидит. Так что есть пять секунд придумать объяснение, прогудело в моей голове.
А я уже, между прочим, поворачивал ключ в замке!
Ир, я не предупредил только. У меня друг гостит. Он немножко странный, но хороший.
Ой я вам помешала, она застыла на пороге, будто решила сбежать.
Нет, что ты! я невольно схватил ее за руку. Извинился и пропустил в дом.
Димитрий выплыл в коридор и пафосно склонился перед Ирой. Она оторопела, а этот шут оливковый представился чуть ли не прямым потомком Гомера. Он с выражением процитировал чтото из Одиссеи, так что Ира даже не спросила, почему он ходит в простыне.
А потом мы втроём до глубокой ночи чаёвничали и, как ни дико это звучит, очень много смеялись. Порой мы с Ириной спохватывались, что у нас умер близкий человек, но Димитрий находил верные слова, чтобы объяснить и оправдать смех после стресса. Это был лучший вечер с тех пор, как Юлька хлопнула дверью моей квартиры.
Когда Ира ушла спать, Димитрий посерьезнел:
Итак, давай подводить итоги. Что ты получил от меня?
Время платить по счетам? я не удержался и глупо хихикнул, как случайный посетитель дорогого ресторана, увидевший неожиданно большой счёт.
Речь не об оплате. Просто скажи, что теперь у тебя в голове и в сердце? Я не всё вижу.
Я задумался. Ведь и суток не прошло с момента, как я напился и сложил из простыни себе персонального архангела, а будто полжизни пролетело. Боль от Юлькиного поступка исчезла, затёртая не только и не столько ее подлостью, как последующими событиями.
Я убил друга, который перестал быть человеком. Не, номинально он умер как среднестатистический наркоман, а мы с Ириной приехали к нему, обнаружили тело и в ужасе вызвали полицию, которая нас пробила и без труда поверила. Но сказать, что мне это всё не будет сниться в кошмарах еще лет пятьдесят, я бы не решился. Зато у меня теперь есть Ирина. Откуда такие поспешные выводы? Не знаю. Просто чувствую. И она, похоже, это чувствует. Надеюсь. Короче, жизнь сделала крутой ход конём. Или архангелом. Если есть у нее такая фигура на доске.
Этот архангел смотрел на меня, как человек, довольный выполненной работой и чего-то ждал.
Спасибо тебе, Димитрий.
На здоровье, Дмитрий, он улыбнулся на секунду и снова стал серьезным. Ты согласишься со мной, что мы делаем очень важное дело, спасая тех, кто достоин спасения?
Конечно, меня почемуто озадачил этот вопрос.
И ты готов помочь?
Да. Только я не знаю, как.
О, это на самом деле не сложно. Всю информацию по объекту даст Куратор, но только после выбора.
Какого выбора? Интуиция мне кричала в оба уха, что сейчас нужно быть предельно осторожным, но я не понимал, с какой стороны ждать проблем.
Ничего не бойся. Главное, сделай свою работу качественно. И чем быстрее ты ее выполнишь, тем быстрее вернешься в жизнь. Димитрий говорил, словно не слышал моего вопроса. А еще он мечтательно улыбался. Я рад, что у нас всё сложилось так удачно. Понимаешь ли, время работы архангелом течет иначе. Я сутки с тобой, а потрачена неделя моей новой жизни.
А нука притормози! я повысил голос. Пока не получу подробностей, ничего не буду делать.
Ты не сможешь иначе. Ты хороший человек, другим Куратор не помогает. Димитрий встал и потянулся, потряхивая тряпичными крыльями, которые он так искусно прятал при Ирине. И, как хороший человек, ты не откажешь в помощи гибнущему. Приятно было познакомиться.
Тут он достал из глубин простыни нечто, похожее на старый доцифровой фотоаппарат. И не успел я возразить, вспышка так светанула мне в глаза, что голова будто взорвалась и я отключился.
***
Белый плотный туман, или газ, или облако, кто его разберет, был повсюду. Легко, светло и приятно. Но недолго. В голову вдруг стали ломиться голоса, торопливо рассказывающие мне историю всей жизни какогото мужика, стоящего на грани самоубийства. Я хотел отмахнуться, но не получилось. Тогда я заткнул уши, закрыл глаза и стал напевать первую попавшуюся песню. Голоса затихли, но, когда я радостно выдохнул, картина мира изменилась.