Полушария небольших грудей поднялись, наглядно демонрируя «трудности», которые ей пришлось пережить в «сражении» с мужем.
Ангелочек снова превратился в бесстыдную распутницу.
— Конечно, я выщла за Крымова, не думая о его богатствах, — спохватилась она. Будто набросила на краешек случайно открывшейся истины черный, непроницаемый полог. — На первых порах я действительно увлеклась перспективным, целеустремленным человеком. Потом поняла — в очередной раз ошиблась…
Я добился поставленной цели. Разговор можно завершать. Главное ясно — Крымов пересоставил завещание а пользу супруги.
Третья версия, если и не вытеснила двух первых, то изрядно их пощипала. Я не отказался от подозрения в адрес проводницы и Ларина, нет, но они перестали быть первостепенными, отодвинулись на второй план, изрядно потускнели.
Правда, третяя версия, получившая, наконец, название — наследство, имела множество темных пятен, которые предстояло убрать.
Самое темное — налет на больницу в Майском. Он явно не вписывается в набросанную мной схему, не поддается попыткам подогнать или хотя бы элементарно об»яснить.
Похоже, без помощи со стороны не обойтись. И появится эта помощь только с одной стороны — от Витюни Ваютина.
22
Звонить в местный уголовный розыск — будто в соседнюю галактику. То — гробовое молчание, наглядно демонстрирующее состояние связи в Пятигорске, то — непрерывные короткие гудки, унылые, как погребальный перезвон колоколов на кладбище. Случайно пробьешься — никто не подходит. Короче, меропрятие, отнюдь не укрепляющее нервную систему.
Промаявшись почти час, я решил оставить в покое телефон и навестить ближайшее отделение милиции.
Встретили меня не с распростертыми об»ятиями. У дежурного на лице — смесь зверской скуки и досады. Кажется, до моего появления он мирно дремал… Значит, оперативная обстановка в Пятигорске — на высоте. В том же Козырьково не задремлешь, не дадут.
— Старшего лейтенанта Ваютина? — дежурный наморщился. — Такого в нашем отделении нет…
— Я спрашиваю не о вашем отделении — о городском угрозыске!
— А я вам не справочное бюро! — окрысился дежурный. — Если — происшествие, пишите заявление — разберемся и без угрозыска…
Знакомая фразочка — пустят заявление по привычному, отработанному, кругу, примутся обсасывать да оглядывать. Потом — ничего не говорящая отписка. К томуже, что я могу написать? То, что хочу повидаться со старым другом? Глупее не придумаешь… Что отравлен бизнесмен Крымов? Но это преступление произошло в поезде и пятигорская милиция не при чем.
— Дело не в заявлении, — терпеливо принялся я вдалбливать в башку дежурного. — Я когда-то работал вместе с Ваютиным в уголовном розыске. Теперь получил отпуск и приехал в местный санаторий. Вот и хочу повидаться.
— Значит, коллега? Очень приятно, — с кисловатой улыбочкой об»яснился в любви сержант. — Маленькая формальность. Пожалуйста, пред»явмте ваше служебное удостоверение.
Вот оно то, чего я ожидал и, признаюсь, побаивался. Надеялся, что дежурного удовлетворят паспорт с пропиской и санаторная книжка.
— Дело в том, что удостоверение… похитили…
— Как это похитили? — удивился сержант, будто исчезновение краснокрылой книжечки сродни убийству. — Напишите рапорт.
На лице — ни следа недавней приветливости. Еще минута и я окажусь за решеткой в роли подозреваемого.
— Напишу… Послушай, сержант…
Пришлось посвятить бдительного служаку в некоторые подробности происшествия в поезде и в поселковой больничке. Конечно, не полностью — выборочно. О моих версиях, естественно, — ни слова.
— Да, попали вы в переделку, — задумчиво прокомментировал дежурный, но я чувствовал — он не поверил ни одному слову. — К сожалению, помочь не могу.