Через два года его отец купил коня. Первым конь сбросил сына, к счастью без особых последствий. После этого парень стал дружить с конем, но больше на него не садился.
Сосед
Вечер, понедельник. Впечатление от семинара еще не рассеялось. Хочется любить весь мир, последнего бомжа. И тут же проверочка. Сосед, чернобыльский ликвидатор, весь больной и обозленный, запил горькую, жена сбежала к детям. Конечно, я ее понимаю, нервы сдают. И будто не знает она, что в таких случаях ее разлюбезный муженек, напиваясь, ищет общения. Друзей у него нет, соседям он, похоже, здорово надоел, поэтому безошибочно выбирает меня в качестве жилетки. Чувствует мою слабину, понимает, что я не могу послать подальше больного, даже если он зануда и алкоголик. Прошлым летом, когда его жена уехала в отпуск, он пил весь месяц, а под конец приполз ко мне помирать. Этого мне только не хватало! Он честно сознался, что пьет уже месяц и ничего не ест. Конечно, я стала его кормить, он нес страшную ахинею, а потом схватился за сердце. Сердечный приступ. Я предложила вызвать «скорую», но он отказался. Да и не знаю я, как в нашей деревне «скорую» вызывают. И пока она приедет Когда сосед трезвый, он часто приходит ко мне «поговорить о Боге», хвалясь тем, что в него не верит. Вот ведь странная закономерность: те, кто гордится своим атеизмом, уверяют, что не верят в Бога, но почему-то верят в дьявола. Какой-то однобокий атеизм. Я с ним никогда не спорю, иногда советую что-нибудь почитать, пару раз он даже брался, но в результате у него в голове образовалась такая каша, что я больше не предпринимаю попыток.
И я брякаю первое, что приходит в голову:
Волшебной водички налить?
И он вдруг сразу соглашается.
Я пою его информационно насыщенной водой, которая у меня всегда под рукой, и внушаю:
Пей, сейчас пройдет.
Он пьет. Я хватаю Коноваловский буклет и делаю то, чего делать категорически нельзя: мой, настроенный на меня и только на меня буклет, я прикладываю ему на область груди и говорю твердо:
Через двадцать минут все пройдет.
Он придерживает буклет, несет какую-то фигню. У него идея-фикс: его жена такая сякая, он ее бросит и осчастливит меня. Я ему в таких случаях спокойно говорю, что не для того я со своим алкашом разошлась, чтобы чужого подобрать. Но он считает мои отговорки несерьезными. Ясное дело, что это пьяный бред, но все равно утомляет.
Сижу, слушаю пьяный лепет и думаю: а не наврежу ли я ему своим буклетом? Ведь он настроен на мои вибрации С другой стороны, у меня нет болезней, которые могли бы навредить соседу, у которого, как он любит похвастать, семь смертельных диагнозов.
Посматриваю на часы, моля Бога, чтобы сосед не «двинул кони» в моем доме. Что я с ним делать буду? У меня даже нет телефона его родных.
Ровно через двадцать минут спрашиваю (хотя вижу и сама, как жизнь возвращается в его измученное болезнями и алкоголизмом тело):
Полегчало?
Он прислушивается к себе и удивленно сообщает:
Отпустило
Теперь этот буклет мне не нужен, я отдаю его соседу, прошу положить под кровать. Еще недавно потешавшийся над книгами Коновалова, он берет буклет почти с благодарностью.
И вот вторая серия. Он снова пьян, одинок и навязчив. У меня благостное настроение любви ко всему сущему на фоне не проходящей усталости. Я объезжаю филиалы, провожу обучение. Каждый день по одному городу, по пять часов в дороге. А вечером борьба со снегопадом. А потом часовые беседы по телефону с соседом. Бессмысленные и беспощадные. Только начну медитацию звонок. Только засну звонок. Пытаюсь спокойно объяснять, что устала, что хочу спать, что завтра в поездку, что мне весь день работать с людьми. Только начну засыпать звонок. И ведь телефон не отключишь, утром водитель должен позвонить, да и дети у меня, вдруг я им понадоблюсь? Меня уже пошатывает от недосыпа, а сосед не отстает. Если бы у меня был телефон его жены! Но его нет. Сосед становится все навязчивее, напрашивается в гости. Я твердо говорю ему, что его здесь не ждут, и прошу больше не звонить, ссылаясь на усталость. Ложусь спать, но беспокойство не отпускает. Я чувствую подвох, и сон не идет, несмотря на усталость. Чудятся какие-то посторонние звуки и шорохи. Встаю и спускаюсь вниз покурить. Шорохи становятся громче. Страшно. Осторожно выглядываю в окошко на кухне и на девственном снегу вижу следы, которых час назад точно не было. Следы огромные и ведут к крыльцу. Крыльца из окна не видно, но там явно кто-то стоял, так как на белом снегу видна шевелящаяся тень.