- А самое главное,- перебивает его Мира,- будем всегда помнить, что мы должны так работать, чтобы нам не стыдно было поглядеть в глаза любому бойцу.
- Мы будем так работать! - говорит Лена.
Потом все говорят разом и наперебой спрашивают друг друга:
- Ты когда едешь?
- Через неделю.
- А я завтра.
- А мне повезло: я еду в деревню, где живут мо;1 старики.
- А Коля остается в городе...
- И Мира,- говорит Коля и улыбается.
- А я,- говорит Лена,- еду в деревню, которой нет на карте.- Таня пугается: как это - нет на карте? Куда же их с Леной пошлют?
Она уже открывает рот, чтобы спросить, но в это время снова раздается звонок, и Таня бежит открывать.
На пороге стоит высокий моряк, подтянутый и стройный. Он смотрит на пальто, на калоши и говорит:
- Ну, я, кажется, правильно попал. Здесь вечеринка выпускников?
Таня кивает.
- А Леночка здесь?
Таня снова кивает.
Он открывает дверь и останавливается на пороге. Все вскакивают с мест.
- Андрюша!
- Андрей!
- С фронта?
- На сколько дней?
Все вскочили, один Коля сидит в своем кресле да Лена стоит у стола.
Андрей на ходу отвечает на вопросы и идет прямо к столу.
- Леночка,- говорит он,- здравствуй! - и через стол протягивает ей руку.
И вдруг Таня видит, как Лена краснеет. Краснеют лоб и щеки, и пунцово рдеют маленькие уши под золотистыми волосами.
- Здравствуй, Андрюша,- говорит она ему.
А все гости почему-то очень заинтересовываются картинкой над диваном, начинают рассматривать ее и спорить. А картинка-то совсем никакая!
Все это Тане не нравится...
Деревня, которой нет на карте
У Тани болят бока. Она сердита. Не очень-то весело трястись в телеге. Чемодан все время наползает на ноги. Какая-то палка вонзается в спину. Не помогает и сено, наваленное на телегу. Колеса скрипят жалобно и раздражают Таню.
Таня лежит, положив руки под голову, и смотрит то на бледное небо, то на синюю в крапинках рубаху возницы, дяди Егора.
Она устала, ей все надоело; скорее бы приехать!..
Тане кажется, что она выехала из дому давным-давно, а прошло только два дня. Два дня, как их провожали друзья, и Андрей смотрел на Леночку не отрываясь и просил ее беречься и писать ему часто.
За эти дни Таня ехала немного пароходом, а теперь вот на телеге.
Надоело, вот она и сердится.
А Леночка, как будто так и надо, сидит, свесив ноги, чистенькая, аккуратная, смотрит по сторонам и все расспрашивает дядю Егора:
- А большой ли у вас колхоз? А какой у вас председатель? Много ли в деревне ребят?
И дядя Егор охотно ей все рассказывает. Он уже называет ее "Лена Павловна", а то и "дочка".
"Как это Лена умеет так быстро со всеми знакомиться?"
Телега катится с горки на горку, с горки на горку, полями, лугами, лесом, через горбатые мостики, по зеленой мураве, по белому песку. В гору лошади идут медленно, иногда останавливаются, тяжело поводя боками.
Тогда дядя Егор соскакивает на землю и говорит сочувственно:
- Эх, орлы! Остарели! Ну, война кончится, отдохнете! У нас раньше хорошие кони были, да тех мы в армию отдали, а эти, конечно...
Тут Лена тоже встает и идет пешком, а Таня остается лежать, из упрямства, оттого что надоело.
Зато под гору лошаденки бегут быстро. Чемоданы начинают подпрыгивать, что-то дребезжит, звякает.
Таня садится и крепко прижимает руки к животу.
- А то у меня кишки перемешиваются,- говорит она Лене.
Сейчас ночь, а совсем светло. Только свет какой-то особенный, зеленоватый. На светлом небе не видно звезд. И если бы не тишина вокруг, никто бы и не поверил, что это ночь.
Дорога идет лесом. От нависших еловых лап пахнет хвоей, терпкой смолой, и на ближних соснах отчетливо видна каждая веточка. Птицы не поют. Наверное, спят в теплых гнездышках, а одна, неугомонная, сообщает всей округе: "сплю-сплю". Ну и спи себе!..