Анна Попова
Ветер с Земли
С кораблём его связывал тонкий металлический трос, как пуповина связывает младенца с телом матери. Если что-то случиться с тросом, он останется здесь навсегда, кислород кончится, и тело его, вращаясь и натыкаясь на космический мусор, долго ещё будет крошечным спутником этой планеты. От такой мысли любого бы бросило в дрожь, но не его. Сколько он себя помнил, его всегда окружал космос. Эта безразличная чернота всегда была при нём и не пугала его. Он привык к ней, привык к звёздам, галактикам и планетам, как привыкаешь даже к самому захватывающему пейзажу, если видишь его всю жизнь. И Эдди вовсе не боялся, что трос может порваться.
Сейчас его занимали вещи куда более интересные.
Перед ним была планета огромная жемчужина, матово светящаяся в космической темноте. Сквозь тонкую, мутноватую линзу её атмосферы синели океаны, желтели пески, зеленели леса, чернели горы и белели снега полюсов. Облака вихрами разбросало по голубоватой поверхности, словно масляные краски, нанесённые небрежным художником. Здесь были ворота в другой мир. Какой? Он не знал.
Как много произошло в тех тёмных складках гор, на этих зелёных тарелках равнин и среди бархатистых лесов! Как много хорошего и плохого видели руины огромных городов. Миллионы и миллиарды лет истории прошли там, внизу.
Теперь ничего не осталось.
Теперь эта планета пуста.
Эдди медленно скользил между обломками кораблей, древними аппаратами и огромными телескопами, скопившимися здесь за века серым налётом, скрывающим под собой голубизну планеты. Его глаза, привыкшие к темноте, с трудом искали что-то, пока сам он всё сильнее рисковал быть притянутым гравитацией и сгореть в атмосфере. Отражённый свет звезды слепил его, не давал найти что-то действительно стоящие. Раньше он прилетал сюда с другими, такими же, как он, и вместе они в полном молчании прочёсывали мусор, оставшийся от древней человеческой цивилизации, жадно поглядывая на самое большое сокровище, которое можно найти в целой Вселенной, на эту маленькую, ничем в общем-то не примечательную планету.
Теперь он был здесь один.
И был он здесь вовсе не ради богатства.
Он плыл всё дальше и дальше. Единственным звуком было ровное биение его сердца и такое же ровное дыхание. Но вот в скафандре у него над ухом что-то щёлкнуло и тихий голос произнёс:
Эдди, это ваш отец, он хочет с вами поговорить.
Да, пропусти его, ответил Эдди скафандру и поморщился от режущей громкости собственного голоса.
И хочу напомнить, кислорода осталось всего на полчаса до использования резерва. Вам лучше начать возвращение на корабль.
Эдди вздохнул.
Я понял тебя, Борт.
Несколько секунд он оставался один в привычной ему бесконечной космической тишине.
Эдди, ты меня слышишь?
Да, папа, слышу тебя хорошо. Что-то случилось?
Где ты сейчас? Я надеюсь, на станции.
Я в Солнечной системе, рядом с третьей планетой.
Снова тишина. Эдди мог видеть, как на лбу у отца появляется морщина недовольства.
Что тебе понадобилось на Земле?
Я ищу один спутник. Только в нём есть нужная деталь.
Сейчас же возвращайся домой!
Но я в полной безопасности, честно! возразил Эдди.
Не хочу ничего слышать.
Но ведь это произойдёт только завтра!
Всё равно. Если я сказал, значит марш на корабль и держись подальше от Земли, а лучше подальше от всей галактики, ты меня понял?
Да, я понял. Папа?
Что ещё?
Неужели это правда, что Земли не станет?
Отец молчал.
Все люди, во многих галактиках и системах испытывали сейчас одно чувство: вину и странную потерянность. Многие из них никогда не видели Земли, но потерять её значило лишиться прошлого.
Говорят, в этом нет никаких сомнений, завтра её не станет, сказал он это таким тоном, что Эдди пожалел его и себя и всех на этом тёмном свете.
Отец словно бы прочёл его мысли.
Тебе что же, жалко?
Да.
Почему вдруг ты волнуешься о Земле? Ты ведь никогда на ней не был.
Эдди и сам не смог ответить. Он не знал, почему, но ещё ни к одной планете, он не испытывал такой странной привязанности. Его влекло к ней, просто влекло. Он любил эту планету, хоть никогда её не знал.
Возвращайся домой, Эдди. Завтра у меня выходной, мы можем сходить куда-нибудь. Как насчёт музыки?
Хорошо, папа, я буду возвращаться.
Связь прервалась.