Невыносимое зрелище предстало взору мышонка, как напоминание о том, что все мы смертны и рано или поздно отойдем в Мир Иной. Вот в ночи блеснул холодный клинок, затем раздается душераздирающий хохот убийцы. После чего мышка испускает последних вздох и все начиналось заново.
Раз за разом, снова и снова все тот же страшный кошмар, под названием Жизнь. Но почему сейчас?! Когда все вроде обошлось и ему с друзьями удалось преодолеть саму Смерть мышонок не мог знать.
На его благо, с первыми лучами солнца он оказался разбужен внезапным толчком в бок. Вскочив на месте, тяжело дыша, с дрожащими от страха губами, не веря, что кошмар позади, мышонок стал озираться по сторонам. Ожидая увидеть подле себя злобный оскал убийцы, его взору попалась лишь раскисшая, в сладкой улыбке, физия друга.
Улыбнувшись уголком рта, мышонок поднялся на ноги, так тихо на сколько позволяли скрипучие доски корабля, на палубе которого они все уснули. Разобрав в общей куче Овия и Рину старших детей Барона Димгара, мальчик вздохнул свободнее. Маленькой мышки не оказалось здесь, как и Орсина, а это означало, что их телохранитель здоровяк Идри забрал их.
Был здесь и Леони, которому даже во сне не удалось высвободится от цепких объятий своей обожательницы. Ну и конечно лучший друг и брат пробудившегося мышонка Афин. Последнему он как раз и был обязан, что его кошмар закончился. Желая поблагодарить его, потянувшись к нему рукой, он вдруг осекся. Схватившись за ладонь, он увидел следы от ожогов, и тут же в его памяти все прояснилось.
Это был не кошмар! сорвалось с его уст, и он как ошпаренный метнулся от друзей.
Не желая, чтобы по его вине его друзья снова пострадали он кинулся было прочь с корабля, куда глаза глядят. Но был остановлен тихим голосом, прозвучавшим с высоты капитанского мостика.
Беги не беги, от страха не сбежишь!
Пусть даже так Рядом со мной одни беды Так будет лучше
Не от страха ты бежишь, а от себя! прошептал еле слышно голос, чем заставил мышонка обернулся, но на мостике никого не оказалось.
Померещилось ли ему или Хозяин голоса успел скрыться из виду этого паренек не мог знать наверняка. Но слова, брошенные им вскользь, возымели свой эффект. Мышонок, понимая, что бежать некуда, и те, кем он дорожит больше всего на свете, сейчас здесь с ним, отбросил мысль о бегстве.
Зарывшись с головой в тяжкие думы, он укрылся в носовой части корабля, там, где мог оставаться незамеченным до поры до времени
А тем временем становилось все светлее и вскоре солнечный диск оторвался от водной глади и воспарил в синеву небес.
Город Аршия, а вместе с ним и ее жители стали пробуждаться ото сна, и вскоре всюду стало шумно и оживленно. Казалось, ничто не напоминало о произошедших вчера событиях, потрясших этот небольшой портовый городок пиратов, как называли его жителей в Эйринии. Кроме, конечно, еще не до конца потушенного корабля-дворца Барона Димгара, чья корма теперь оказалась поднята кверху и гордо возвышалась над всем городом.
На центральной пристани собиралось все больше народу. Все, кто стал свидетелями и невольными участниками вчерашних «игрищ» детишек Барона и Гостей Аршии, теперь стекались сюда, дабы лично убедиться, что причины лиходейства покидают их родину.
Все внимание было привлечено, к возможно единственному целому кораблю во всем архипелаге Вольных небольшому судёнышку капитана Арада, который носил гордое название «Отчаянный».
Воспользовавшись тем, что свита, которая сопровождала его до пристани, отвлеклась, Барон Димгар подозвал к себе своего помощника контрабандиста Фортиса, который не раз выручал его в трудные минуты.
Значит капитану Корнуту и части команды понтийского флагмана Элевар удалось сбежать Хм, тихо прошептал Барон, мышь средних лет, темно коричневого с блеском окраса, средней длинны волосами, одетый с иголочки в отличный капитанский мундир, в черной шляпе и сапогах до колен, начищенных до блеска.
Боюсь без чужой помощи им бы не удалось это сделать, отвечал также тихо Фортис мышь рыже-черного окраса, среднего роста, плечистый, с острым носом, разодетый как заправский матрос в свободного покроя штаны и рубаху.
Хочешь сказать, у нас завелась крыса, друг мой?
Не могу ничего утверждать, Димгар. Но, если мы не удвоим нашу бдительность, наши дети могут пострадать от их рук, прежде чем мы увидим клинок, занесенный над ними.