Олеся расплылась в улыбке. Она-то знала, что обычно Марина спит как младенец или как человек с абсолютно чистой совестью. А тут!
Признавайся: кто он? подвинувшись поближе, заговорщически прошептала она.
Кто? Марина добросовестно пила кофе.
Причина твоей бессонницы!
Марина не отреагировала на шутку подруги. Подумав, стоит ли рассказывать столь незначительный эпизод, она всё-таки решила поделиться:
Мне сегодня ночью приснилась девушка
Девушка?! Ну, ты, мать, даёшь! Олеся притворно закатила глаза. Нет, срочно замуж! А то тебе уже девушки стали сниться!
Да ну тебя, засмеялась Марина и встала, чтобы достать из холодильника принесённый из дома обед.
В самом деле: мало ли что присниться может? А ей совсем не хотелось быть мишенью для Олесиного юмора.
Глава третья
Девушки сидели на мягком ковре из сочной зелёной травы в кружевной тени высоких деревьев. Полуденное небо радовало почти полным отсутствием облаков, но и в ненастье находили здесь свою прелесть: частые, но не затяжные обильные дожди поили леса и луга, наполняли родники, заставляли быстрее течь многочисленные ручейки и сохраняли полноводной широкую спокойную реку.
А сегодня было ясно. Девушки плели венки. Не развлечения ради со всею серьёзностью относились они к этому занятию. Цветок к цветку, травинка к травинке, выбирали самые красивые и ароматные, каждый лепесток согревая нежным взглядом. В стебли гибкие вплетали ленты разных цветов. Оттого особенно нарядными смотрелись венки.
Изредка какая-нибудь из красавиц поднимала глаза на Мирославу. И та плела венок из голубых и сиреневых цветов. А взгляд её часто отвлекался от рукоделия и направлялся в сторону берега. Все знали, о чём вернее, о ком, думала Мирослава.
Завершив занятие, девушки с песней поднялись и направились к реке опускать венки в воду, чтобы течение унесло их в дали дальние к милым суженым, с мечтами о которых творили девицы поделки свои.
Мирослава одна не стала венок в реку бросать. Бережно в обе руки взяла и пошла по тропинке к другой части берега, скрытой зарослями камыша и ивы. Оттуда послышался ей плеск воды и смех. Красивый юноша купал в реке своего коня.
Мирослава остановилась. Почувствовав её присутствие, юноша обернулся и побежал по воде, а конь помчался рядом, окатывая его с ног до головы. Каштановые волосы молодого человека намокли, карие глаза искрились весельем.
Мирослава! воскликнул он, подбегая и беря её за локти.
Это тебе, сказала девушка, поднимая венок над высоким лбом суженого и надевая на влажные его волосы.
Ни разу ещё она не плела ему венка, и парень с удовольствием наклонился над водной гладью, чтоб увидеть своё отражение.
Все знали в селении, что вчера только сын старосты Данияр позвал Мирославу замуж. И что она согласилась. Это было счастливое событие для всех. Священное. Новая семья скоро появится новое Любви Пространство расцветёт живыми растениями и наполнится голосами нарождающихся детей потомков Великого Рода Человеческого.
Робко прислушивалась к своему сердцу Мирослава, представляя своё будущее с Данияром. Был он красив, высок ростом, смел, ловок и весел. Двумя годами всего старше невесты своей, рос он по соседству, в играх общих служил товарищем, а теперь вместе им по жизни идти предстояло рука об руку.
С нежной улыбкой смотрела на жениха своего Мирослава, привыкая видеть его в новом качестве, отчего тепло и радостно становилось у неё на душе. Они и не заметили, как ясное небо вдруг потемнело от тучи, невесть откуда появившейся.
Неужели дождь начнётся? спросила Мирослава.
Бежим?! воскликнул Данияр, беря её за руку и хлопая по гладкой шее гнедого жеребца. И они побежали прятаться от внезапного дождя в густую чащу леса, счастливые и безмятежные, как дети, которыми были ещё вчера.
Глава четвёртая
Я позвонила сегодня Тане. Она обещает приехать, сказала Елена Васильевна, входя в зал.
Муж её, видный пятидесятидвухлетний мужчина массивного телосложения, но довольно подтянутый, высокий, с орлиным или, как родственники говорили, греческим профилем смуглого красивого лица, с седеющими чёрными волосами, отложил на диван газету и очки:
Ага, значит, помещица согласилась ранчо своё бросить ради нашего юбилея. И надолго приедет?