Слушай Валюха, а может, я в хате уберу? А ты пока чайку приготовишь, сказал я, виртуально победив этого домашнего монстра, своей лояльностью к её деспотизму.
Чайник на плиту поставь, ответила она, орудуя под диваном пылесосом.
Где то в глубине мозга я представил: как измываюсь над ней. Как горячее повидло растекается по её лбу, щекам и носу, обжигая бархатную кожу на Валькиной роже.
Ты Валюха, настоящая гадина, спокойно сказал я и, взяв с холодильника сигареты, закурил. Глубоко вдохнув ароматный дым, я старался скрыть свое нервное потрясение.
Что я!? Что ты там такое сказал? провопила сожительница и вильнув передо мной своим задом, сказала:
Сидишь тут у меня на шее иждивенец хренов! Я живу с тобой три год! Все это время я обстирывала тебя!. Готовила, разносолы, грела для тебя постель и даже научилась булки печь. А ты!? Ты Шурочка, что для меня сделал? Ты подарил мне колье с жемчугом? Ты, купил мне норковую шубу или купил новую мебель в моё родовое гнездышко, говорила она, стараясь меня обидеть.
Я терпел. Я молчал. Мне нечего было сказать мне было стыдно. Отчасти она была права. Я понял, что любовь, которая всепоглощающе накрыла нас, три года назад прошла. Осталась привычка. Появилась какая то инерция, по которой мы жили, и все эти годы терпели друг друга, как терпит береза, выросший под её кучерявой кроной подберезовик, сосущий её соки.
Швырнув в форточку окурок, я закрыл окно и молча, вышел из семейного пищеблока. Здесь прошли самые лучшие минуты нашей совместной жизни. Здесь мы общались. Здесь мы нежно говорили о любви, и даже иногда занимались любовью прямо на кухонном столе. Страсть кипела в наших телах.
А сейчас мне не хотелось ругаться, скандалить, брызгать слюной. Не хотелось доказывать Вальке, что я недотёпа Шурик из параллельного потока, который когда то был в нее влюблен по уши и который таскал её по кустам жасмина, где щупал девичьи груди, и вслух мечтал, что буду любить эту женщину до самого конца жизни. Всё сегодня любовь кончилась! Кончилась, как кончается все самое хорошее, и этот факт был неоспорим.
Знаешь Валюха любовь это мёд, сказал я. Чем больше его сожрешь, тем быстрее наступает отрыжка! Я наелся тобой досыта! Я наелся до самой отрыжки! Пойду, освобожу свой желудок для следующей порции. Надеюсь, мне выпадет удача в кругу верных друзей полечить расшатанные нервы и вкусить запретный плод, которого ты, незаконно лишила меня
Я сунул руки в карманы пальто и открыв дверь замер на пороге. Мне хотелось услышать Валькин голос, жалобно просящий прощения- но ожидания не оправдались.
Иди, иди алкаш хренов! Катись колбаской по Новоспасской! Все равно домой вернешься! Мачо наоборот!
Январский мороз резанул по щекам и носу, покалывая кожу миллиардами иголок. Воздух был свеж и чист, словно горный хрусталь, стекающий с вершины Монблана. Казалось, сделай шаг, и он рассыплется, подобно каленому ветровому стеклу во время аварии. Подняв воротник пальто, я, похрустывая промерзшим снегом, побрел по улице в сторону ближайшего кабака, который назывался «У Ихтиандра».
Там вдали от Валентины, я мог заглушить кровоточащую душевную рану и забыть все горести навалившиеся на меня в этот день. Я был свободен. Я был самим собой и не был подвластен той бытовухе, которая подменила святое понятие как «любовь» на какую то шубку из норки. Сейчас мне хотелось только одного- я хотел напиться! Мне срочно был нужен сеанс алкогольной релаксации. Я не хотел сойти с ума от мысли, где мне взять денег на эту чертову шубу.
Синие, красные и зеленые огни светодиодов, горящих над кабаком, манили таких же как я страдальцев. Только здесь можно было встретить старых знакомых, чтобы в уюте и тепле провести волшебный вечерок за рюмочкой рома. Я порылся в карманах и нашел «дежурную заначку» в пятьсот рублей. Зажав крепко в кулак находку, я спустился в полуподвальное помещение. Запах табака, алкоголя, женских духов и жареной рыбы, ударил мне внос, погружая в пучину умопомрачительного блуда. Коронная мелодия местного диджея по кличке «Карась» о морском дьяволе из кинофильма «Человек амфибия», рвала динамики колонок. Толпа неиствовала, подпевая в такт завываниям
«Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно! Там бы, там бы, там бы пить вино! Там под океаном ты трезвый или пьяный не видно все равно».
«Эй, моряк, ты видно долго плавал! Я тебя успела разлюбить, стал напевать я себе под нос, вливаясь душой в веселую атмосферу заведения.