Павла всё больше и больше засасывала работа по изготовлению этих изделий для обеспечения серийного выпуска приборов разработки центрального института и других институтов и КБ главка. Объёмы этой работы росли, мешая заниматься разработкой новых изделий по тематике СКБ, и лаборатория стала превращаться в бесплатный придаток завода. Это никак не соответствовало планам Павла. И он кликнул клич, чтобы ему нашли энергичного руководителя, надеясь, что он уведёт этот участок из лаборатории на завод. И вдруг Володя Рождественский, инженер по фотолитографии, донёс, что один философствующий инженер из госуниверситета Дубинский распространяется, что он, мол, скоро будет начальником запланированного к строительству цеха микроэлектроники на заводе, и сам Шторов будет у него ботинки чистить.
Стоп, Володя! Ну-ка повтори, что говорил Дубинский, среагировал Павел.
Володя повторил.
Володя, немедленно ко мне этого Дубинского.
Павел Павлович, так ведь он просто нахал.
А мне как раз такой нахал и нужен.
Когда этот рвущийся в начальники Владимир Дубинский появился в лаборатории, Павел сразу же назначил его начальником производственного участка вместо мученика Вани Вставкина и сделал его куратором строительства нового цеха микроэлектроники на заводе. Потребность в бурной деятельности, стремление к значительности быстро повысило рейтинг Дубинского в борьбе за право руководить микроэлектроникой на заводе. Когда на эту тему у Павла зашёл разговор с заместителем директора по кадрам завода, он сказал:
Чего вы думаете? Вот кто вам нужен Дубинский. Человек, понимающий ведущую роль производства. А вы зациклились на нас, интеллигентах. Берите его в цех.
И его взяли вместе с лабораторным производственным участком. Павел облегчённо вздохнул, и они с Володей Дубинским пошли в кафе на площади Горького. С одним условием, решили они: пить только сухое, поскольку работы много и напиваться нельзя. Взяли бутылку 0,7 сухого вина.
Ну, Володя, за твои успехи! По сухому!
По сухому.
И они выпили по фужеру вина.
Ещё по сухому?
Ещё по сухому.
Прошёл час. На столе уже стояли три пустые бутылки 0,7.
Ещё по сухому?
Ещё по сухому.
Когда на столе и под столом выстроилась батарея из четырех бутылок, а язык стал заблуждаться в словах разговорной речи, они встали и двинулись вниз по улице имени Свердлова, чтобы проветриться. Где-то на Лыковой Дамбе они налетели на какого-то мужика, который проводил их весёлым хохотом. «Почему он смеётся?» подумали они. Только на следующий день узнали почему. Потому что этот мужик был заместителем директора завода по кадрам, а они как раз и были те самые кадры.
Для организации работ по строительству цеха микроэлектроники на заводе Павел принял в свою лабораторию восемь человек из специализированного института Министерства электронной промышленности, и они за год отгрохали цех, насыщенный современной техникой для производства СВЧ-узлов и элементов в микро-исполнении. Теперь у него с Хохловым не болела голова о том, как обеспечить изделиями этого цеха разработки СКБ и серийный выпуск разработанных приборов на заводе.
Защита диссертации
И вдруг! Шторову звонит учёный секретарь аспирантуры института и сообщает, что до окончания аспирантского срока осталось двадцать дней. В конце этого срока он обязан положить на стол секретарю «кирпич» законченный труд, любовно переплетённый в толстую обложку.
Вот это была работа! Павел описывал конструкции своих предыдущих разработок, отмеченных свидетельствами на изобретения, сдобренные теоретическими изысками, накопленными в многочисленных статьях и научно-технических отчетах по научно- исследовательским работам. Конструктора разрисовывали эти конструкции на листах стандартного формата, женский состав лаборатории рисовал на кальках графики, секретарша в поте лица перепечатывала полученные прямо из-под пера диссертанта научные перлы. В общем, коллективными усилиями успели состряпать «кирпич» в два раза превышающий установленные размеры, и Павел поехал в Харьков, где в институте радиоэлектроники предстал перед советом с предварительным отчётом по проделанной за четыре года работе.
Много, сказал ему председатель Учёного совета.
Павел покраснел. Ему казалось, что председатель, чувствуя себя в своей среде, скажет сейчас откровенно чего много. Но тот подумал, подобрал нужное слово и сказал: