Вдвоём только и остались, вздохнул сержант. Полёг весь наш взвод, а с начала войны был полный штат пятьдесят три человека, командир взвода, пять сержантов и сорок семь рядовых.
После краткого знакомства Берзин сказал, что командир дивизии требует «языка».
Наша вина, что уж тут говорить, не уберегли командира и «языка» мёртвым притащили, потупив взгляд в землю, с тяжестью в голосе проговорил сержант. Только вот, слегка замялся, лейтенант Акимов, думается, поторопился.
О чём вы, сержант? удивился Берзин.
Поджав плечи, сержант замялся, вероятно, думал, раскрывать свои мысли или промолчать, потом коротко взмахнул рукой и проговорил:
Мы вот тут до вас с рядовым Цыцыковым, Цынгой, значит, товарищ лейтенант, всё думали о нашей последней разведке, правильный ли участок перехода линии фронта выбрал лейтенант Акимов.
Давайте-ка подробнее, Игорь Петрович, заинтересовался Филимон.
Лейтенант Акимов, товарищ лейтенант, повёл группу напрямки, по полю, значит, говорил, что так ближе до немецких окопов, а можно было иначе. Вчера с Цынгой, извините, с рядовым Цыцыковым передний край нашего полка непосредственно на местности обсмотрели и думаем, извините, товарищ лейтенант, не наше это дело, только кто же знал, что нам нового командира дадут.
Сожалеете, Игорь Петрович? улыбнулся Берзин. Сами, небось, хотели командовать взводом.
Вы извините, товарищ лейтенант, сожалел я не об этом, а о том, что «языка» не доставили, потому и на передовую пошёл, чтобы ещё раз внимательно осмотреть все подступы к немецким окопам, уныло ответил сержант и решил прекратить разговор на эту тему.
Поняв, что обидел хорошего человека, душой болеющего за порученное дело, но к несчастью не выполненное, Берзин сковался в своих действиях, направленных на создание товарищеской обстановки во взводе и умолк, от смущения вспыхнув ярким румянцем.
Увидев замешательство командира, и поняв, что в словах его обидело сержанта, Цыцыков перевёл разговор на второстепенную тему.
Товарищ лейтенант, вы сказали, что с Алтая. Значит, вы тоже охотник, обратился он к Берзину.
Не так, чтобы очень, но на лося ходил, ответил Филимон.
А белка, соболь и какой другой пушной зверь у вас водятся? допытывался Цыцыков.
Всё есть, Цынга Цынгович, только вот Берзин повернулся лицом к сержанту. Вы уж прости меня, Игорь Петрович, за несдержанность, не хотел обидеть, по недомыслию.
Да, я что, товарищ лейтенант, я и не думал чего там что мне обижаться.
Вот и хорошо. Вы сказали, что были на передовой. Может быть, что-то новое разведали?
Дело тут такое, товарищ лейтенант. Высмотрели мы с рядовым Цыцыковым участок, где у немцев разрыв в их обороне. Он как раз на участке третьей роты первого батальона. Там справа болотце есть и рощица, скрывающая его от немцев. Нам-то это хорошо видно, а они туда ни шагу, в болотце-то. Мы вчера весь день там вели разведку. У местных я сегодня уже поспрашивал про болотце, сказали, что можно его пройти незаметно и прямо в тыл к немцам через заимку Спиридоновскую, старовер там сейчас в ней проживает, толи внук, толи ещё дальше как, того первого Спиридона, что заимку ту поставил. Вот и думаю, там надо идти и выходить там же надо, это как снова за «языком» пойдём.
Третья рота первого батальона, радостно проговорил Берзин. Друг там у меня, младший лейтенант Трусов.
Лейтенант уже, командир роты он, ответил сержант.
Надо бы к нему в роту. Самому всё осмотреть. Пойдём все вместе, сказал Берзин.
Вот сейчас отобедаем и пойдём. Вы пока подождите здесь, товарищ лейтенант. Мы с Цынгой на кухню сходим, обед принесём, потом и пойдём.
Встреча Филимона с товарищем детства, юности и учёбы в военном училище была радостной, по крайней мере, для Берзина. Трусов хоть и проявил радость, но был сдержан в чувствах. Почему? Берзин не придал этому значение, собственно, он и не увидел холодное отношение к себе со стороны друга, каким он считал его всегда, так как сам был переполнен положительными эмоциями.
Второй день на новой должности лейтенант Берзин провёл в поисках солдат, достойных быть разведчиками, но из всех солдат, прибывших на пополнение, выбрал всего лишь одного человека, рядового Сапрунова, преподавателя немецкого языка в одной из школ города Омска.
На вопрос, обращённый к строю солдат из нового пополнения: «Кто хочет быть разведчиком?» вышли трое. Юношу лет девятнадцати и мужчину за пятьдесят Берзин сразу забраковал, а на широкоплечего, на голову выше самого Филимона мужчину лет двадцати семи тридцати обратил внимание.