Стараться как можно дольше спать: дольше сон дольше жизнь.
Дольше находиться в состоянии физической нагрузки: ход пешком, пробежки, копание земли на огородах, ремонт дачи или квартиры
Питание. Конечно не обжираться и следить за наличием в пище большого количества антиоксидантов: любой зелени лук, салат, темных ягод: черной смородины, черники, черного винограда, еще моркови и свеклы, черного ржаного хлеба, капусты, чая.
Борьба со стрессами.
С высоты своих 90 лет я могу поделиться опытом, как и почему я дожил до 90 лет.
Стараться не обращать внимание на неприятности, воспринимая их с юмором и уверенностью, что они временные и со временем исчезнут, а получив стресс, пробегаю 23 км или засыпаю.
Это убеждение выработалось у меня не сразу. Вначале я очень переживал по поводу всяких стрессов-неприятностей.
Так началось с того, что после окончания Плехановки меня, как инженера-технолога пищевика распределили в центральную Государственную инспекцию по торговле в г. Москве. Почетное распределение. Однако деятельность в Министерстве торговли меня явно не устраивала, и я решил уйти в один из научно-исследовательских институтов, в науку. Освободить меня от 3-летней обязательной отработки, как молодого специалиста, мог только один из заместителей министра. Вот я и пошел с заявлением прямо в кабинет к замминистра.
Он посмотрел мое заявление, снял трубку и позвонил моему начальнику ГОСТОРГ-инспекции. «Послушайте, тут у нас в рабочее время шляется один из ваших сотрудников. Сам не работает и нам мешает. Проведите с ним воспитательную работу». Вот это был удар стресс. За науку мордой об стенку. Естественно, меня «проработали» на тройке: начальник, профорг и секретарь партийной организации.
Естественно я был весь в переживаниях. Я еще не закалился. Хорошо, что по возрасту мне было еще далеко до инсульта.
Однако, недели через две, друзья мне сообщили: «Слушай, Саша, у нас новый министр Анастас Микоян, и он снял и назначил нового замминистра».
Я, естественно, сразу отправился к новому замминистру. Прочитав мое заявление, он вдруг расчувствовался и чуть не пустил слезу. «Молодой человек, вы напомнили мне мою юность. У меня тоже был выбор: наука или администрация. Я тогда сделал ошибку и пошел по административной лестнице, о чем до сих пор жалею. Желаю вам успехов в вашей научной жизни», и подписал мое заявление.
Я сразу же был принят в Клинический «Институт биофизики» закрытый институт, занимающийся лечением больных лучевой болезнью, заработанной на производстве ионизирующими излучениями.
У меня уже тогда закралось сомнение. Стоило столько времени ходить растерянным и страдать, если и без того со временем, как говорил Л.Н. Толстой, «Все образуется»?!.
Тем временем я женился на самой красивой девушке нашего Технологического факультета на 2 курса моложе меня, на Эмме. Её тоже распределили в Министерство торговли в отдел проектирования. Она была брюнетка с метровыми косами.
В это же время в Минторг распределили человек 20 испанцев детей республиканцев, которых, спасая от фашиста Франко, вывезли в Россию. Так эти 20 испанцев все влюбились в мою Эмму. Каждый раз, когда я заходил в Министерство, около нее крутились 23 испанца. Когда она уходила с работы, они все толпой ее сопровождали. Мне это надоело. Я стал раньше заканчивать работу, и как только они окружили Эмму, я демонстративно брал ее под руки и наблюдал расстроенные физиономии этих испанцев.
И что же? Как только Франко объявил амнистию, они все до одного уехали в Испанию. И это после того, как им дали высшее образование и предоставили хорошо оплачиваемые должности. Для меня это было неожиданно и неприятно. То, что национальная принадлежность оказалась выше идеологических партийных классовых разногласий. Это было для меня открытием, которое я и после неоднократно наблюдал у ребят других национальностей. Нам нечего ждать от них, все они скрытно нас ненавидят и только терпят.
В институте Биофизики меня определили инженером в Лабораторию питания под руководство доктора наук С.Р. Перепелкина (как он говорил ученика Павлова). Я честно работал установленный в институте рабочий день до трех часов. Затем шел обедать и после обеда развернул лабораторию по продолжении моих исследований, начатых еще в Плехановке под руководством профессора Н.И. Козина. Обнаружив это, С.Р. Перепелкин запретил мне этим заниматься. Я не согласился.