Екатерина Дмитриевна подбежав к окну, наклонив голо- ву в проём посмотрела во двор, но муж тем временем уже скрылся из поля обзора, а вскоре в сенях послышались его шаги. Войдя в комнату, снял шапку, стряхнул с неё на пол снег, улыбаясь приветливо сказал:
Как хорошо после стольких дней разлуки с вами сно- ва явиться домой: здравствуйте мои милые добрые хозяюш- ки! Не ждали?.. а я припёрся!
Наталья, подбежав к отцу, повисла у него на шее; Егор Владимирович погладил её по спине, потрепал за пышные волосы, отстранив от себя, принялся снимать с себя одежду. Раздеваясь и вешая одежду на вешалку, прибитую к стене, всё время поглядывал то на жену, то на Лену. Лицо Екатери- ны выглядело бледным, видимо ещё не придя в норму после разговора с дочерью, к тому же и само поведение в её молчании, явном недовольстве во взгляде говорило мужу, что в доме не совсем всё в порядке. Присмотревшись внима- тельней к Лене, понял, что лицо у той заплаканное; немного помолчав, тая надежду, что жена всё сама объяснит, так и не дождавшись, теряя терпение спросил:
Да что у вас здесь случилось, откуда вся эта хмурость на ваших лицах, а у Лены глаза все заплаканы? Поссорились никак? Катенька, чего молчишь? Вот никогда не думал, что так встретите меня. А ну рассказывайте отцу всё без утайки и как можно быстрей, а то я голодный как волк. Вот Наталья у нас самая говорливая ей и рассказывать она это хорошо умеет, с её рассказов хоть повести пиши под диктовку.
Ничего я не знаю, ответила дочь недовольно, будто подводя под этим черту, то всё меня не касается. Кого ка- сается, тот пускай и рассказывает.
После этих слов она резко повернулась и с гордо подня- той головой прошагала демонстративно в соседнюю комнату.
Так понятно, сказал с огорчением Егор Владимиро- вич, как я предполагаю, снова о делах сердечных спор идёт, и к единому мнению прийти так и не можем. И до чего же договорились, хотел бы я знать?
Замуж выходить надумала твоя дочь и неизвестно за кого начала было рассказывать Екатерина Дмитриевна,
но муж, не дав договорить, уже и так понял, о чём она хочет сказать, примиряюще сказал:
Почему ты так решила, что неизвестно? Вполне даже всем давно известно, как свет божий; парень он, лично по моим суждениям вполне порядочный и руки нашей дочери вполне достоин. Не граф, не князь, правда, но по сегодняш- ним временам это даже в пользу жизнь спокойней будет. Отца его я прекрасно помню, каким тот был: вполне достоин тому моменту самой истории страны, ибо тогда всем хоте- лось лучшей жизни. Так в чём вопрос?
Молод он слишком для нашей дочери; пусть хотя бы вначале в армии отслужит, резким голосом ответила жена.
Катя, разве ты не знаешь, что молодость это не не- достаток, а даже я бы сказал большая привилегия. Старость вот это и впрямь большой порок у человека. Старость хо- чешь, не хочешь наживаешь, а молодость с каждым про- житым днём теряешь. Глупенькие вы всё-таки женщины. Из- за пустяка скандалы устраиваете: ссоритесь, плачете, сами себе жизнь укорачиваете. Так погоревали, и хватит. Всё за- были! Я носом чувствую, что у вас тут такой дух печёного хлеба стоит; ещё, когда шёл по улице ко двору подходил, услышал; чуть было своей слюной не подавился. Готовьте на стол. По-человечески я ел последний раз я уже и забыл, наверное, когда домой приезжал.
Спустя время, семья сидела за столом. Мать и дочери внимательно слушали Егора Владимировича, который в это время ел с аппетитом и рассказывал новости из Смоленска, ибо начиная с этого года, Барятинский район зачем-то от- торгли от Калуги и присоединили к Смоленской области, а в сорок четвёртом вернут всё на своё место. Егор Владимиро- вич прибыл сейчас из Смоленска.
Представь, Катя, неделю назад прошмыгнул это я мимо вас, лишь в окошко поезда поглядел на деревню ночью кста-
ти. Темень ни зги ничего не видно думаю где они там в этом мраке? А вы, наверное, спите сладко и ни слухом, ни ду- хом не ведаете, что вашего отца мимо нелёгкая понесла среди ночи. Теперь вот обратно в Калугу. Пару дней дома побуду, и снова мотайся, как маятник. Одно дело указом передать управление части местности в другой город и совсем другое, как потом работать. Бегай за каждой бумажкой туда-сюда.
Егор, прервала его жена, что слышно о той финской компании, как её в газетах называют это не начало боль- шой войны? В деревне всякое говорят: финны, немцы из газет так совсем ничего не понять.