Они быстро шли по мрачному коридору, обшитому деревянными панелями. Увядание былой помпезности дошло и сюда, в грозное здание на Лубянке, внушавшее когда-то священный ужас, а потом длительное время остававшееся последним жизнестойким островком в море разлагающейся государственности. Батыры, сменившие красных коней на белых, решили этот островок затопить. Даже без должных почестей, приличествующих моменту. Оставались последние из могикан, верные своему племени.
- Видишь, они нас обложили красными флажками, - продолжал Дед. - Сажать самолет нельзя, как я уже сказал, при снижении до тысячи шестисот метров бомба срабатывает. Так что на все про все осталось меньше пяти часов.
- А избавиться от бомбы в воздухе?
- Нельзя! Они сами указали, где нам ее найти, вовсе не для того, чтобы мы ее вышвырнули. Сейчас прослушаешь запись. - Дед заговорил с акцентом, плохо напоминающим кавказский: - "К бомба нэ прикасаться. Ваш палковник Коржава уже одын раз нас нэ послушал..." Они взорвали вертолет. Пять человек уже погибли. Здесь "более умный подарок" и триста пассажиров... В общем, дерьмовое дело, сынок.
- Сыны джихада?
- Да нет, какой-то Фронт освобождения Ичкерии, или Чечни...
- Кто это?
- У нас на них ничего нет.
- ГРУ?
- У военных - тоже. Темная лошадка.
- Взамен требуют нашего паренька?
- Зришь в корень, Ворон.
- И что?
- Это политическое решение, сынок. Мы тут ничего не поделаем. Знаю, что сейчас Главный связывается по "вертушке" с президентом. Сегодня расширенное заседание правительства. Регламент, как говаривал Незабвенный, с заминированным аэробусом в прениях.
- Будем тянуть время?
- Не получится. Я ж говорю - они профессионалы. Идут на шаг вперед. Дед вдруг снова дотронулся пальцем до глаза. - Все разбито на этапы. На лицевой панели бомбы - дисплей и ключи. Надо набрать код, отключающий бомбу. Код записан на дискете. Первый этап - вывозим пленника из Лефортово. Они видят - ага, ладно, говорят нам, где дискета, и так далее, каждый шаг, вплоть до передачи нашего паренька противной стороне. Тогда получаем расшифровку дискеты и останавливаем бомбу.
- Жестко.
- И грамотно. Расшифровку дискеты получаем только после подтверждения, что пассажир и наш сопровождающий на месте.
- Дискета... Боевиков ребята насмотрелись.
- Возможно. Но все по минутам. И прибавь еще два часа лету до Грозного или Моздока... Какое там тянуть время! Пока не мы, а они сверху, Стилет.
- Да, прямо как по маслу.
- По шерсти...
- Думаете, ребята бывали в этих коридорах? Бывшие отличники?
- ...
- Выходит, мне опять на Кавказ? - Игнат вздохнул и ничего не мог поделать с легким оттенком укоризны, прокравшимся в его вздох.
- Понимаю, сынок. Я мог бы найти с десяток сопровождающих. Соскучился по семье? Понимаю. Только сначала прослушай запись.
- Павел Александрович, вы... У вас есть какие-то сомнения?
- Слишком красивая картинка. Чего-то не получается, что-то не сходится, сынок... Прослушай запись. У нас еще будет возможность перекинуться парой слов. Да, они хотят шума, грозятся передать все телевизионщикам. Мы просили пока этого не делать. Они говорят, что нам не верят.
- Любят шоу, козлы,
- Возможно. Только больно выпячивают свою любовь.
- Третий визит... Басаев, Радуев, теперь Зелимхан?
- Возможно... Может, и так. - Они уже подходили к приемной, и Дед, слегка замедлив шаг, негромко добавил: - Но я б очень хотел отыскать "заячьи уши"...
Стилет задержал на Деде внимательный взгляд, затем кивнул.
Они вошли в приемную. Мебель из полированного дуба, золоченые ручки на массивных дверях, портреты... За массивными дверями - кабинет Главного.
- Липницкий, доложи обо мне, - проговорил Дед, потом он бросил взгляд на Стилета. - И скажи, что мой солдатик уже прибыл.
Четверг, 29 февраля
12 час. 21 мин.