Лариса, которая пришла в салон годом раньше и тоже прошла испытание злыми языками, иногда плакала.
У меня такое впечатление, что я тут должна двум свекровушкам угождать. Мне дома и одной хватает!
Лима, возможно, из-за отсутствия свекровушки, относилась к этому по-философски:
Обезьяны бросаются какашками в того, кто им не нравится. Наши матриархи на них очень похожи. Впрочем, их можно только пожалеть счастливые люди не едят себе подобных.
Однажды в кабинет Айрапетыча проследовал представительный мужчина в костюме-тройке жучиного цвета, после чего Лиму вызвали к директору и пропесочили за то, что она, якобы, разные виски клиенту подстригла: справа прямой, а слева косой. Босс бушевал, Лима молчала. Как и всегда в особо острых ситуациях, она совершенно не находила слов воздуха не хватало даже для того, чтобы просто дышать. У Лимы с детства была такая особенность, она даже в кино не могла спокойно смотреть на несправедливо обвиняемых людей сердце грозило выскочить из грудной клетки. «Если я ходил в суете, и если нога моя спешила на лукавство, пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность», взывала ее душа вместе с Иовом.
Все разумные и убедительные ответы приходили к ней гораздо позже, когда возмущение переставало кипеть и разум слегка остывал. А возмущаться было чему, потому что у Лимы была фотографическая память, и того чувака в костюме она никогда не стригла. Через несколько дней в спокойной обстановке будничного обеденного перерыва она без нажима сказала Айрапетычу:
Обидно, когда такой уважаемый человек, как вы, становится декоративной фигурой, а рулят всем две доминантные сучки. Если молодых мастеров так третировать, они отсюда разбегутся.
Старый казанова к тому моменту уже и сам догадался, что стал пешкой в интригах местных мелководных баракуд, и весьма жестко поговорил с грымзами. Но беда в том (и об этом еще Макиавелли писал), что поверженного врага нельзя оставлять возле себя. Враг будет мстить, пока в нем теплится дыхание. Стычки продолжались горгульи ведь считали себя хорошими людьми, незаслуженно обруганными, Лима, как могла, противостояла. Однако с годами устойчивость к чужой злобе стала как-то ослабевать. Если в тридцать лет Лима могла на агрессивный выпад ответить:
Раз уж ты меня облаяла своим курвячим ртом, то почему не искусала? то к сорока она уже просто устало стискивала зубы и материлась в уме, варьируя подлежащее и сказуемое самым изощренным образом. Доказывать тупой злобной бабе, что она тупая и злобная это совсем себя не уважать. В шахматах есть позиция, при которой любой ход только ухудшит положение цугцванг. И Лиме казалось, что в этих бабских сварах ее положение именно таково: что бы она ни сказала, что бы ни сделала, может стать только хуже.
Мои надежды были моей броней, говорила она соседке под вино. Меня не волновали ни неудачи, ни злопыхательство я знала, что рано или поздно все наладится. Вот потерплю это дерьмо, а завтра-послезавтра наступит полнейшая благодать. Сейчас, когда я точно знаю, что перемены возможны только к худшему, надежды рухнули бесповоротно, а на горизонте маячит только крематорий, я совершенно лишена защиты. Моя броня рассыпалась, я слаба. А слабых клюют. Это по отдельности люди умные, интересные, душевные. А вместе они стая тупых голубей, что клюют своего слабого собрата. Правда, у голубей мозги с орех. Хотя, зачем я себя обманываю? У этих не больше! и, отмахиваясь от расхожих возражений, продолжала: Ах, эта знаменитая фраза, что в сорок лет жизнь только начинается! Это насколько же надо быть безмозглым, чтобы сопливую мелодраму цитировать так, будто это слова величайшего философа всех времен!
Как-то ты слишком близко к сердцу принимаешь. Губермана читала? У него о человеческой природе очень мудро сказано: «Бог создал человека так, что в людях есть говно». Эти твои хрычовки им сколько уже?
Много! У них шутка есть деревья умирают стоя Но те новые, что пришли уже после меня, которые еще не старые, почему-то такие же, с зубами в три ряда
Ну, что ж, это жизнь! Говно должно быть с кулаками. Ему иначе не выжить. Вот, я тебе расскажу. Мой бывший боялся лошадей. Мы однажды отдыхали в подмосковном санатории с лошадками, и я, конечно, первым делом туда, кататься. А мерзавец мой говорит: «Про лошадь никогда нельзя сказать, что у нее на уме и что она сделает в следующий момент. Машина это надежно, вот газ, вот тормоз. А лошадь это черт знает что». И кататься не стал. Так вот, я к чему это всё говорю. Про людей всё то же. Непредсказуемо, нелогично и, что самое главное, от твоего поведения никак не зависит. Ты можешь изучать психологию, копаться в мотивах, искать причину неприязни, но всё это будет напрасно. Причины нет. Не думай о том, что ты как-то не так себя поставила и поэтому на тебя взъелись. Добрые и порядочные люди больше всего люлей огребают именно от тех, к кому были добры.