О дорогой хозяин, воскликнул старик, падая на колени, что с нами теперь будет? Я не могу поверить, что Вы выражаетесь как нечестивец и язычник
Вот бедный старый дурак! Ты что, никогда не слышал, как Данте описывал пап, которые горят в аду? Скажи на милость, разве Данте не был христианином?
О милорд, милорд! Религия не строится на поэмах и романах. Нас не касаются личные дела главы церкви, ведь он назначен самим Богом! Нам следует закрыть глаза и подчиняться. Хорошо Вам говорить, пока Вы молоды и здоровы, но если придут болезни и смерть, нам понадобится религия, а куда обратиться, если мы отлучены от единой истинной римско-католической апостольской церкви? Увы, я подозревал, что поэзия не послужит Вам на пользу, хотя покойная хозяйка очень гордилась Вами. Все эти поэты еретики, милорд, таково моё убеждение. Но, милорд, если Вы отправитесь в ад, то и я отправлюсь с Вами. Поверьте, мне стыдно будет показаться на глаза святым, если я приду в рай без Вас.
Полно, полно тебе, Паоло, сказал молодой аристократ, протягивая слуге руку, не принимай всего так близко к сердцу. От церкви отлучают людей намного более святых и добродетельных, чем я, и никакого вреда им это не приносит. Ты слышал о Джеромо Савонароле во Флоренции? О нём говорят, что он самый святой человек наших времён, который получает откровения прямо с неба, а ведь он тоже отлучён. Но несмотря на это, он продолжает проповедовать и причащает своих прихожан, и никто не возражает.
Всё это для меня загадка, печально сказал пожилой слуга, качая своей седой головой. Я ничего не могу в этом разобрать. Я не смею открыть глаза от страха, что стану еретиком. Всё смешалось, всё перепуталось. Но что бы там ни было, своей религии надо держаться. Ведь, потеряв в этом мире всё, что мы имели, было бы слишком обидно в конце концов ещё и попасть в ад.
Поверь, Паоло, я не перестал быть христианином. Я, как Боккаччо, верю в христианство всем своим сердцем, потому что считаю, что оно пришло от Бога; иначе папы и кардиналы давно изжили бы его со света. Один лишь Бог в состоянии сохранить его вопреки всему.
Опять Вы, дорогой хозяин, цитируете романы! Ах, ах, ах! и чем это всё закончится? Я лишь молюсь и стараюсь не вникать в то, что превосходит моё понимание. Но сейчас, дорогой хозяин, неужели Вы собираетесь остаться из-за этой девушки, пока кто-нибудь из наших врагов не прослышит, что Вы здесь? Да и наш отряд более уязвим в Ваше отсутствие; начинаются ссоры и разделения.
Дай мне один день, нетерпеливо сказал молодой человек, всего один день, слышишь? Я должен найти возможность поговорить с ней ещё раз. Я должен её видеть.
Глава 9. Художник-монах
Был вечер того самого дня, когда Агнес с бабушкой вернулись из монастыря. Закончив ужин, они вышли в сад и теперь стояли у каменного парапета, глядя в ущелье. Их внимание неожиданно привлёк мужчина в монашеской рясе, который медленно поднимался по скалистой дорожке, приближаясь к их дому.
Не брат ли Антонио идёт к нам? сказала дама Эльси, наклоняясь вперёд и вглядываясь в темноту. Точно, это он!
Ох, как я рада! воскликнула Агнес, живо подпрыгнув и с нетерпением высматривая дядю.
Ещё несколько минут подъёма, и странник появился у калитки, приветствуя двух женщин жестом благословения.
По виду он был немного старше средних лет и незаметно приближался к старости. Высокий и хорошо сложенный, с тонкими чертами лица и внимательными тёмными глазами, с подвижными губами и румянцем на щеках, он с первого взгляда выдавал в себе того, кем был на самом деле: человека с тонкой душевной организацией, чуткого и духовного. Когда он разговаривал, все чувства отражались на его лице, а глаза вспыхивали каким-то внутренним светом и казались одухотворёнными.
На нём была простая, грубая ряса доминиканского монаха, которую он покрывал тёмным дорожным плащом с капюшоном. На боку болтались чётки и огромный чёрный крест, а в руках он нёс кожаную папку, набитую листами бумаги.
Отец Антонио, которого мы только что описали, был странствующим монахом и проповедником из монастыря святого Марка во Флоренции.
В Средние века монастыри нередко становились домом для тех, кто не согласен был жить в состоянии постоянной войны. Особенно живо под крышами монастырей развивались живопись и другие искусства: декоративное садоводство, резьба по дереву, переплёт и оформление книг, каллиграфия, изготовление лекарств. Именно с монастырями связаны славнейшие имена итальянских деятелей искусства. Особенно знаменит в этом отношении был монастырь святого Марка во Флоренции. Во дни своего расцвета это место сплотило вокруг себя почти идеальное общество, соединившее в себе религию, красоту и интеллект. Для всех одарённых поэтических натур монастырь был возможностью побега от прозы повседневной жизни.