Ну не совсем, святое не позволяет осилить убиение, так что прости, я полежу ещё немного, пущусь в забвение.
И не новость, и умер бы в твоих осколках, как напоследок робость идущая стремглав с обрыва соскальзывая неловко, наполняется мятежами в предвкушении убийственной боли, последней всевышней кары не одолённой собственной данностью.
Не надо умирать, не надо, это же так прекрасно жить в предвкушении смерти.
Ну что ты, ну что же. Издыхающий поэт, никто не измерит сие и не сможет.
Избавься от меня пока не поздно, я испорченный блуд из морских пучин, ханыга, заколдырь мнущий тропы местной гавани.
Прости, прости, я тебя предал выпадая из внимания к были, и словно небыль ищу, да ничего не найти среди нахлынувшего в буйстве делирия.
Ищи, проси, умоляй, выпади за край, если требуешь.
Давай взбодряй молекулы!
Ледяная вода лучше это делает, с каждой отходящей волной норовлю уснуть, но тут же одёргиваюсь водной свежестью с хлёстким испугом неожиданности, каждый набег повторяет предыдущий и ни разу не находит полного соответствия. Так где же и кто здесь? Вон мера несущая сложила новую траекторию движимую истоком самой вечности. И с небес осыпается градом с горох, льда безудержный поток.
И пусть до небыли прорвутся скупые узлы отчаяния сего, чтоб тебя коснувшись непробудным рёвом похваляющей ругани, продеть петлёй ещё однин узор.
И пьём сию кровушку раздираемых полотен, словно хищная сущность зубцами кромсает плоть.
Извини меня говорливого до немоты в окаменелость упёршегося смыслами, ведь здесь так одиноко.
За что извинить?
За пьянь, за ругань, за уловки.
Ладно, но в последний раз, запомни, соизволь вникать в сию поруку.
И ты продолжай, немая пустота обездвиженности, отсутствие полнящееся мной.
Я умер навсегда, всё, расход по отдельным кульминациям,
Тебе весело, а я смерть, томный яд, нерушимый ужас, умолкающая в бездне глыба.
Ужас милостив в моменты несущегося мимохода, даже превосхитителен.
Это уже живность! Доведётся, увижу во всей красе твою роскошность, коли каменную плоть растоплю, да потечёт лавой красная муть безысходно и парящими дымными смолами развеет скованность душ.
Красный цвет, цвет жизни и буйства, а красота ерунда, затмлённая чувствами явь! подытожил поэт.
Скала на берегу: "Полная ерунда, так что уповай на изысканность и чуткость, я проверю прежде, чем пройдут века.
Пышность мысли твоя да будет и в том уверенность, и в том тебя я не выкину из памяти. Бывай!
Приятных сновидений, буйствующий поэт". Молвит пустота, божественность, любовь и убийственная боль. Но не притворствует ли?
Я повержен алкоголем и чувством дрянным! Неудержимый рвётся крик.
В другой раз. Спать иди! камень раздаётся хрустом и скрипом.
Ветер, чеши мою разнузданную главь, угомонюсь же в пору позднюю напоследок, когда навсегда.
Самая высшая точка бытия пестрит всегда здесь, непосредственно, рядом. И ты, пустота до смерти немая, обнажай свою прелесть, пока тебя не узнаю во всеобъемлющей ипостаси. Всё человечество изощрялось, вся жизнь вилась кровавыми струями, рвущейся плотью металась, дабы ты сейчас осмыслял и в сопутствии том внял вопль безрассудный!
Какую прелесть в сей миг вы разумеете?
Ты пользуешься моментом и мной! Я тебе дам во всею преисполненность!
Будешь попусту выть в изгнании, словно волчица в лунном свету облизывая свой блеклый мех с золотом полуночи оседающим на него под веющий пыл паров выдыхаемых вслед туману тянущемуся за смещением масс воздушных.
Слушай меня, я для тебя слишком молод, уходи по хорошему в томление безкрайней тиши.
Да, ты прав, я всегда ведовал то до поры той, до какой не был прохожим мимо несущегося вселенского вихря.
Что за лажа?
Лужа небесных слёз, солёное море прямиком из космоса в космос.
Мне не хватает волнистой ласки шторма в быту, но похоже я обойдусь.
Я спать хочу! Сколько можно прощаться? Вечность непробудная!
Спокойной тьмы, ночи, неутомимая обездвиженностью поза, мысленная пустота ветра, дьяволица скалой притворствующая, любовь, но не сейчас и не здесь, словно на вылет сквозной в брачных узах волокшаяся прелесть, не успеть за которой увидывать силуэт житейский должным образом.
Прекрасно. Я умолкаю, впереди неограниченная ничем безконечность.
Ты меня лучше вылечи безвозвратно.