Оторвите, оторвите зады от своей ежедневности, иначе свершится срощение и не сможет просвистывать исконное дуновение ветряными порывами между, а черствость, это от неискренности, она заводит в тупик, где привычка видеть подставные подвижки к тяге зыблемой за упоением, ради пищи, ради наживы, чтоб продолжаться непрерывно, ибо не разумом и не логистикой потребствует по жизни алый сок, не помогают магазины избавиться от голода, животное жрёт, пока не сожрёт все возможности, таков скупой удел биологии,
Но пока не сожрали всё, посмотрим, внимание обратим, вьётся буйный росток и преисполнен манёвренностью, этим преисполняется жест творчества с жизнь объёмом.
А море всё тужится, норовит высказать накипевшее, провозгласить брызгаясь и вспениваясь о том, что таится с несметных времён на сокрытой глубине.
Возвышается волна, не первая и не последняя, она посередине где-то, мчит к берегам,
Не её это вектор, кроме берега не к чему мчать, позыв заставляет восходить над горизонтом, позыв к небесам, бесы из преисподней выгоняют,
Жмут на педали газа, бурлят лавою фразы, извергаются на ветер, лишь только пена шипящая мимолётно сникает,
Нисколько, нисколько не должны они каяться, ни перед павшими, ни перед величавыми,
Не льстит себе невольно возникающее, не задевает гордость драгоценных камней, вода не сама прилегла океанами, такова прослойка накатывающего звёздного шелеста,
А владельцы пластмассовых мер всегда возлагают вину на то и на это, покуда слабость их гложет и скупая надежда безделия, видимо не могут смириться с возвышенностями мер, это слизняки сущностные, которые не бывают довольны жизнью, от того и сжирают мир, словно яблоко червь, исподволь, изнутри, не разбираясь, что и сколько кровью даётся, а что дано не по ним убогим самой вселенной, не по делу извёвшихся, не по сути возникших в очереди поживиться неведомо чем, мол вечность упёрлась в их пресыщение.
Все проблемы человечества из-за попыток утолить прихотливую глупость под видом неопровержимой правильности или основательного убеждения. На сегодня сие имеет глобальный масштаб и всевозможные личины, и ликующие, и страждущие. Таковое граничит со слабой разумностью и отсутствием понимания определяющих основ. Многие персоны меняются в лице краской и формой, как только чувствуют кормёжку или рискованный миг, и каждый раз они это делают с видом незыблемой истины.
Так гласит очередная волна, не отличаясь от прежней, но другой такой никогда не было и не будет, наверное.
Ночь, прекраснее которой ночи нет, случается единожды, случается единожды,
День, прекраснее которого дня нет, случается единожды, случается единожды,
Но, чтоб увидеть красоту их, нужно прожить все.
Вселенская перемотка кружащей планеты, то окунается в тень, то окропляется светом, но никому неведомо отчего и зачем, лишь иступлённые взгляды мигают поверх, словно рябь на воде. От того и сюжета всё нет и нет, лишь изобразительное отвлечение на экранах для поникших головою в небыли, умственное оскопление с помощью иллюзий и антен до стадии мелкоты душевной. А коли нет сюжета, нет ни автора, ни внемлющего, лишь необузданное благоразумием жерло пожинающих, но не взращивающих, ибо некак и нечего сеять, колея вырождающихся потребителей, и умом, и телом.
Без автора нет ни одного начала,
Но без автора есть всё,
И то не начиналось,
Из ниоткуда, незачем, само собой,
Но смысл есть,
Взгляни, сие тобой предстало,
Их хоть ты тресни,
Как не вовремя трескается бревно в пламени,
Вынося искру на повестку,
Концентриуя внимание, что норовит полыхнуть,
Доносится так и холодное дыхание,
Оно бездну черпает,
Замкнувшись в безысходном преддверии,
Раз за разом стремя в вышину,
Где просторней и нет томящего тяготения,
Что сковало давлением стезю,
Словно рельсы, не вынырнуть из русла,
Трамвай задерживает очередь,
Расписание скупое, жизнь в него взлазит туго,
Свершения и подвиги обходит по маршруту,
Лишь бы подольше заглатывали топи,
Всё то, что без опоры умолкнет,
Или просто сдохнет в безысходном плену.
Где-то в этой вязнущей спутанности затерялись тайны молчаливых веков,
Привет, моя родная Атлантида,
Не видел ли тебя, не слышал ли песни твоих порук?
Что доносились штормом морского безпокойства над вершиной ушедшей ко дну,
Опрокинь водяную толщу, хлестни метущей волной размером с эпоху,