Профессор – краснолицый, замкнутый, даже суровый человек лет пятидесяти – встретил Николая настороженно, на вопросы отвечал резко, исчерпывающе.
– Машину приобрел пять лет тому назад. Был случай, когда возле нее крутилось трое парней, но я наблюдал за ними из окна магазина. Я не стал ожидать развития событий, а подошел и спросил, что им угодно. Один из них, в розовой трикотажной рубашке, глупо улыбнулся и спросил, не служил ли я в армии. Я ответил, что не служил, и они ушли.
– Вы смогли бы узнать и человека в розовой рубашке и двух других?
– Да.
– Вы ездите с портфелем?
– Нет.
– Но в тот день у вас в машине был портфель? Припомните. Это очень важно.
– Вероятно, был… Я ездил с сыном и его девушкой, а сын носит портфель.
– Скажите, а что вам сказал человек в розовой рубашке, когда вы ответили, что в армии вы не служили?
– Это тоже важно?
– Все в нашем деле важно…
– Сказал, что обознался – думал, что это машина его армейского командира, который недавно уволился из армии.
– А вы в самом деле не служили в армии?
– Служил.
– А почему же вы отказались от этого?
Профессор недоумевающе, сердито взглянул на Грошева, но лицо у него вдруг помолодело.
– Понимаете, я однажды, как говорят студенты, на этом поплавился.
– Не понимаю…
– Я действительно служил в армии, десантником. – Что-то неуловимо расправилось в лице профессора, и оно стало добрым и даже чуть озорным. – И до сих пор, знаете ли, питаю слабость к парашютистам. Студенты каким-то шестым чувством учуяли эту мою слабость и стали являться на экзамены со значками парашютистов на груди. Так я выяснил, что на нашем факультете учится чуть не рота парашютистов, а ректорат был приятно обрадован высокой успеваемостью. – Лицо профессора стало лукавым и грустным. – Но вскоре я выяснил, что значки они передают по эстафете. – Профессор прикрыл глаза и развел руками: – Естественно, я вспылил, но потом вспомнил, как сам пользовался слабостями преподавателей и… стал отсылать парашютистов к ассистентам: они дотошнее.
– Напрасно, – усмехнулся Грошев. – За что же так казнить находчивых ребят?
– Тоже грешили? – нарочито строго спросил профессор.
– А кто свят в таком деле?
Они посмеялись, вспомнили студенческие проделки и расстались. Профессор пообещал в случае нужды прийти на опознание жуликов.
11
Второй владелец белой «Волги», Иван Тимофеевич Камынин, сразу показался недобрым человеком.
Наверное, виной тому было его подворье – высокий, с маленькими суровыми окнами дом из силикатного кирпича, приземистый гараж, крепкий высокий забор с колючей проволокой поверху и большая, в несколько красок, вывеска на калитке: «Во дворе злая собака».
На стук к калитке вышел сам хозяин, внимательно проверил удостоверение, но в дом не пригласил. Грошеву пришлось напомнить о гостеприимстве. Хозяин загнал большую молчаливую собаку в конуру, закрыл ее дверцей и провел Грошева по выметенной мощеной тропке между пышными гладиолусами на веранду.
– Присаживайтесь. – Камынин выдвинул стул из-за стола.
«Не хочет пускать в дом, – отметил Николай. – Ну ладно. Пока можно и так».
На все вопросы Камынин отвечал медленно, напряженно думая, постукивая сильными толстыми пальцами по клеенке, и Николай отметил, что под ногтями у Камынина прочно засела черная садовая земля.
– Машину я не покупал, а выиграл по денежно-вещевой лотерее.
– Ездите много?
– Нет… Можно сказать, редко. Во всяком случае, не каждый день.
– Бережете?
– А что ж гонять зря…
– Кем работаете?
– В настоящее время?
– Разумеется…
– В настоящее время сторожем на галантерейной базе.
– На жизнь хватает?
– Жена работает. Сад опять же…
– А раньше кем работали?
– Ну, то быльем поросло…
– А все-таки?
– Н-ну… кладовщиком работал. На молочном заводе.