— Нам ведь еще концерт по контракту отыграть надо, — уныло закончил Василий, — такие вот дела.
— Ну а с этим вашим… Крысаном что?
— Крысан… Сашка последние месяцы вконец сторчался. Он с этим нашим торговцем еще для себя насчет геры — героина — договаривался. Геру взял, а бабки… не отдал, естественно. Сегодня с утра у нас стрела была с торговцем — я говорил уже. У Сашки бабок было немного, да и ломало его, наверное… Вот он и поперся вместо нас — героин у него кончился. Так и не пришел. Неужели правда эти козлы его завалили?
Да, влипли ребята.
— Знаешь, Василий, что я тебе скажу, дорогой ты мой, — наклонившись, пропела я ему в ухо, — валите-ка вы домой, в Питер, да побыстрее. На контракт плюньте, в крайнем случае неустойку заплатите — жизнь дороже.
Василий вздохнул, а я продолжала:
— На вокзал лучше не соваться, доберетесь попутками. Деньги у вас есть?
Он кивнул.
— А сколько вы должны вообще?
Василий пожал плечами:
— Много…
Вот здорово, они даже не считали, сколько у них долга-то!
— Ну а все-таки?
— Если с Сашкиным долгом считать… — Он закатил глаза и пошевелил губами, подсчитывая в уме.
Потом сказал.
Я присвистнула — цифра действительно получалась астрономическая.
— Вот и валите быстрее, — сказала я, — завтра утром соберетесь и… в путь-дорогу.
— Я без Крысана не поеду, — уверенно произнес Василий, — да и никто из наших не поедет. Его бы достать…
Он вдруг посмотрел на меня.
— Слушай, помоги, а? — попросил, как будто и не он несколько минут назад советовал мне не лезть в это дерьмо.
Я пожала плечами — вот еще. Не хватало мне своих проблем, изволь еще и наркоманов выручать. Да еще и незнакомых. Притом я почти уверена, что Крысана нет уже в живых.
Вася снова посмотрел на меня и ничего не сказал. Понял. Мы ничего больше не говорили и долго ехали молча.
Наконец автобус остановился.
— Ребят, долго сидеть еще будете? — крикнул нам водитель из своей кабинки. — Приехали.
Я встала и осмотрелась — действительно, мы в салоне остались одни. Отдав водиле по рублю, мы вышли. Было совсем темно. Автобус довез нас до городского парка. Идти отсюда до моего дома — минут двадцать. Через парк — поменьше, где-то десять-пятнадцать минут. Мы направились к парку. Вася не говорил ни слова. Я посмотрела на его лицо. Было незаметно, что он обиделся, скорее о чем-то напряженно думал.
— Слушай, — вдруг остановился он, — я же забыл тебе сказать, Таня: Ирокез твоего Виталика узнал. Он говорит, что парня похожего видел с этими ублюдками, ну… которые нас… Три дня назад видел, говорит…
Тут я задумалась — уж очень подозрительно к месту вспомнил Василий о моем клиенте. Похоже на то, что ему просто хочется заставить меня помочь им в розыске своего друга. Я усмехнулась:
— Сейчас только придумал?
— Что придумал? — не понял он.
— Про клиента моего…
Он равнодушно пожал плечами:
— Не хочешь — не верь. Твое дело, не мое.
Похоже, не врет. Или очень хорошо играет. Я не знала, что и думать.
— Ладно, — сказала я, — пойдем спать.
Он медленно покачал головой, раздумывая и взвешивая что-то.
— Не до сна тут, — наконец услышала я, — наверное, мне стоит добежать до ребят. Подумаем вместе, что делать.
— Как знаешь…
Потом я достала свою записную книжку, вырвала листок, черкнула ему свой телефон.
— Позвони мне, как решите что-нибудь, — я секунду подумала, — может, и я чего решу.
Он сунул листочек в карман, кивнул мне и быстро пошел обратно, в сторону автобусной остановки. Я посмотрела ему вслед, на белесые его патлы, заметные в темноте.
Потом повернулась и направилась домой.
* * *
Кто не ходил ночью через пустынный парк, где и фонарей-то — на один исправный две дюжины разбитых, где, кроме отдаленного шума редких в эти часы автомобилей и квака