От афериста слышу, парировал Мавзолей.
Почему против меня демонстрацию устраивал?
Я хотел напомнить о себе. Так, сидя, не шевелясь, я мог остаться незаметным и лишиться должности.
Где твой партийный билет?
В надежном месте.
И я свой убрал. Так надежно, что никогда его теперь не смогу найти. Теперь можно сказать: мы родственные души. Ты только больше бунт не поднимай. Если такое время наступит, что коммунистов народ призовет выйдем оба, а сейчас ты мне нужен. Я не забочусь о личном благополучии, меня беспокоит судьба нашего дела. Выборы на носу, а на выборы нужны деньги. И твои пожертвования пригодятся. И с людьми будешь беседовать, внушай им, что это пожертвование, не более того. Не ляпни там чего лишнего. Ты хороший болтун, как всякий партийный работник и в этом твоя ценность.
16
В это время в кабинет ворвалась Недосягайко. Мавзолей захлопал глазами, приложив палец к губам. Недосягайко не произнесла ни одной фразы. Она переводила взгляд с Мавзолея на Дискалюка и обратно.
Вот что, госпожа Недосягайко, сказал Мавзолей, подойдите к моему кабинету, подождите меня и там обсудим ситуацию.
Недосягайко быстро вышла из кабинета Дискалюка.
Дмитрий Алексеевич, ключи! Пожалуйте ключи от двери Первого зама, вежливо но настойчиво потребовал Мавзолей, вытаскивая пузатый конверт из кармана пиджака и засовывая его под папку, лежавшую на столе Дискалюка.
Но стоит ли?
Выдвиньте один из ящиков стола и оставьте открытым. Может кто-то еще принесет свои соображения в конверте И когда ваш взгляд будет направлен в будущее, проситель может положить конверт с соображениями в ящик, как-нибудь так незаметно.
Соображаешь, черт побери. Гм, черт, ты мне, Мавзолей Ревдитович, все больше и больше нравишься.
Он открыл ящик стола, достал ключ от кабинета Первого зама и торжественно вручил его Мавзолею.
Держи там порядок и бабы чтоб у тебя не задерживались более десяти минут, понял? смеясь приказал Дискалюк своему Первому заместителю. Пусть Недосягайко зайдет ко мне еще раз.
Она сейчас вернется, сказал Мавзолей Ревдитович, показывая на дверь.
Но Недосягайко не вернулась. У нее не было таких капиталов. Она с трудом наскребла пять тысяч долларов, а десятки, ну никак не получалось. Да и психологически она сейчас не была готова к этому.
Мавзолей Ревдитович! помилуйте, спасите. Что мне делать? У меня только пятерка, а десятка, ну никак не выходит. Одолжите до завтрова.
Я предлагаю другой выход. Ты сходи, переоденься, чтоб как в театре: плечи были обнажены, юбка разрезана гораздо выше колен, сделай короткую прическу и с сигаретой во рту войди в кабинет господина Дискалюка. Пусти слезу, скажи: муж сгреб все денежки и укатил в Румынию. А пять тысяч это все, что у меня осталось. Пообещай, что если поправишь свое материальное положение, пятерку еще внесешь в фонд избирательной компании постфактум. Садись поближе, нога на ногу, тяни дым в себя, а потом медленно выпускай ему в лицо. Это будет по достоинству оценено. Он романтическая личность, ты убедишься в этом, наставлял ее Мавзолей в своем кабинете.
Антонина Ивановна так и сделала. Только ушло на всю эту процедуру не менее шести часов. Дискалюк уже собирался уходить домой, ему без конца названивала Марунька, с водоснабжением чтото случилось, и жена умоляла его принять срочные меры. Но госпожа Недосягайко ворвалась в кабинет так стремительно, танцующий походкой, что хозяин кабинета немного удивился и возможно испугался, потому что поправив очки и еще не пригласив даму сесть, спросил:
Вы кто такая будете?
Как кто? испугалась Недосягайко. Вы что уже забыли меня? Я перед самым обедом была у вас. И утром была. Кроме того, вы знаете, что я бывший третий секлетарь райкома, вы мне утром, кажется еще подмаргивали и я, окрыленная таким вниманием, решила посетить парихмахерскую, переодеться по современному, по модному. А вдруг вы, увидев такую красавицу, начнете не одним, а двумя глазами моргать и челюсть у вас опуститься.
Пупок у вас очень соблазнительный, это вы специально так?
Нет, не специально, это новая мода. Вы были когда-нибудь в Америке?
Нет, а вы?
Была вернее они, эти американцы у меня дома, я каждый вечер с ними общаюсь.
Каким образом? спросил Дискалюк.