Но это уже своеобразная агитация в день выборов, а она запрещена, рубанул Устич.
Тогда надо за три дня до выборов, а то и за неделю, нашелся Дискалюк. Далее. Нашими соперниками должны быть никому неизвестные серые личности. Например, какая-нибудь доярка, колхозный тракторист, который пьет без просыпу. Как это было в недавнем прошлом. Какая-нибудь ткачиха там или швеямотористка сидит, бывало в Кремле рядом с секретарем обкома и задницу скребет не стрижеными ногтями. Она уже коллег по работе забыла, хоть и зарплату исправно получает, но зато резонанс какой! ткачиха в Верховном совете заседает! А теперь, когда два кандидата на одно место, за ткачиху никто никогда не проголосует. Нас выберут, потому что мы известные люди в районе и области.
Это подходит. Мне нравится, как ты мыслишь. А пока иди, собирай коммунистов, вернее бывших коммунистов и добейся их сплочения. Проведи ротацию кадров. Нам на выборы нужны деньги и немалые.
Сколько? спросил Дискалюк.
Сто тысяч долларов, не меньше.
У меня есть десять, сказал Дискалюк.
И у меня столько же, сообщил Устич.
Значит всего восемьдесят тысяч, получается, не хватает.
Если будет больше, не помешает.
Время покажет.
15
На этом друзья расстались. Опытный аппаратчик Дискалюк на первом же закрытом совещании, где были исключительно работники бывшего райкома партии, добился единства путем сплочения рядов вокруг самого себя. Другим отщепенцам руховцам, социал-демократам, либеральным демократам разрешено было идейно разоружиться и тогда у них могла появиться надежда войти в состав правительства Руховского района. Это монолитное сплочение вокруг Дискалюка существовало долгие годы и стало незыблемым, как гранитный монолит под скульптурой Ильича. Даже когда в столице государства количество партий зашкалило за сто, а в Верховной раде систематически устраивались кулачные бои, в районной раде и администрации Дискалюка царил порядок.
Если в Киеве выдающиеся сыны и дочери украинского народа Павел Лазаренко, Виктор Жардицкий, благодаря своей находчивости, изворотливости, заботе об интересах народа, малость обокрали свой народ путем вывоза миллиардов долларов за границу и об этом стало известно, благодаря прессе, то в ведомстве Дискалюка ничего этого не было и не могло быть. Здесь воровство, взяточничество и грабеж национальных богатств в рамках района были не столь масштабными, как в Киеве, и пресса об этом не трубила, и телевидение ничего такого не показывало. Главное, надо уметь работать. Зачем столько партий? Это сплошные крикуны. Все на словах заботятся о благе народа, а на деле рвутся к власти, потому что власть дает зеленую улицу коррупции и воровству.
Никаких партий, никакого инакомыслия в своем районе я не потерплю. Смотрите, что творится в Киеве? Это же бордель. Кравчук не президент. Это настоящая ленинская кухарка. Бывший секретарь ЦК. Он слабовольный, недалекого ума человек, националист до мозга костей, разве ему быть президентом? Да ему достаточно должности заведующего птицефермой, наставлял Дискалюк Мавзолея, с которым он накоротко сошелся.
Мавзолей только сопел при этом: он был совершенно другого мнения, хоть и злился на Кравчука, предавшего интересы партии. Но теперь он молчал, мучительно соображая, как бы подкрепить дружбу с Дискалюком, войти к нему в полное доверие и, наконец, когда вариант был найден, он принес шефу пузатый пакет, положил на стол и сказал:
Дмитрий Алексеевич! здесь мои соображения относительно административного деления нашего района и выборов председателей сельских советов, которые могли бы быть полезны для нашей районной казны. Ознакомьтесь, а я пойду, не буду вам мешать. Я только относительно Кравчука не согласен благодаря ему, Кравчуку, Украина прикарманила Крым, а там синатории, курорты. Еще отдыхать туда поедем. А с письмом познакомьтесь. Там, правда, целый трахтат
Дискалюк равнодушно разорвал заклеенный конверт и ахнул от удивления: там лежали, плотно прижавшись друг к другу, зеленые бумажки. Он даже вскочил и закрыл дверь кабинета. Надо было пересчитать. Они так приятно шелестели! Они привели его в неописуемый восторг. Этих бумажек было сто, каждая по сто долларов. Десять тысяч. У него аж голова закружилась. Что делать с этими деньгами: спрятать, или бросить на выборную компанию? Это же дар Божий! Раньше если он и брал, то тысячу не больше. Никто не давал больше. Но чтобы десять? Откуда такие деньги? Где он их берет?