Никогда еще отец Мельник не проклинал себя за то, что не укокошил русского раньше. Теперь эта тварь не спустит с Виганта глаз. Опустив плечи, он гордо произнес:
- Забирайте его, коммунистическая сволочь. Гореть вам всем в аду синим пламенем.
Сделав вид, что возвращается в отель, он подставил ногу и резко толкнул Бориса в плечо. Потеряв равновесие, тот тяжело упал на мостовую. Мельник замахнулся ногой, умоляя Господа, чтобы удар пришелся по жизненно важной части тела. Борис успел перевернуться, и Мельник промахнулся. В ту же секунду над ухом Мельника раздался сухой треск, словно что-то разорвалось у него прямо над головой. На пистолет был надет глушитель. Все произошло настолько быстро, что водитель такси не успел даже обернуться.
Борис Савченко медленно поднялся и, подойдя к Мельнику, ударил его рукояткой пистолета в живот. Согнувшись, святой отец испустил хриплый стон.
- Ни шагу больше, или вы расстанетесь с жизнью.
Борис подошел к машине, где Вигант, слабо стоная, медленно приходил в себя. Борис вытащил его из машины. Голова Виганта ударилась о косяк, и от этого он полностью пришел в себя. Поддерживая за подмышки, Борис увел его назад в отель.
Ошеломленный водитель такси вышел и замер перед согнувшимся священником.
- Вам плохо, святой отец? - спросил он по-датски.
- Я вырву этой скотине глаза, - по-хорватски ответил Мельник.
Оба улыбнулись, прекрасно поняв друг друга.
В этот момент на пороге отеля появился Кризантем. Подравшийся с Борисом человек мог быть ему только симпатичен. Он подошел к Мельнику и принялся стряхивать с того пыль.
Восхищенный таким почтением, отец Мельник сунул водителю банкноту и оперся на плечо Кризантема.
- На меня напал каналья коммунист... Пойдемте со мной, я угощу вас стаканом вина.
Кризантем не осмелился отказаться от предложения. Они уселись за столик в крошечном баре отеля.
Выпив залпом свое вино, отец Мельник опрокинул в рот и стакан Кризантема. Согревшись от алкоголя, он посмотрел на турка с возрастающей симпатией. Вино придало его настроению лирическую окраску.
- Дорогой мой, - обратился он к собеседнику, поглаживая шелк сутаны, как жаль, что мы проиграли войну. Этих сволочей коммунистов больше бы не существовало. Видели бы вы, как в Югославии мы сжигали мерзавцев на костре во имя истинной веры...
Глаза Кризантема заблестели. Как порядочный турок, он считал нормальным время от времени истреблять армян. Наверное, поэтому специалист по погромам и вызвал в нем милые сердцу воспоминания.
- Кто это были? Армяне?
Мельник не понял вопроса, занятый своими мыслями.
- Если бы поглавник Павелич имел средства, мы бы успокоили всю Югославию.
- А как же армяне? - не унимался Кризантем. - Они сильно сопротивлялись?
- Армяне?
Отец Мельник порылся в памяти.
- Что-то не припоминаю армян. Возможно, они там и были...
С этого момента разговор для Кризантема потерял интерес. Он не мог понять, что можно истреблять кого-то другого, помимо армян.
Спустя несколько минут он встал и, вежливо попрощавшись, отправился отчитываться перед Малко об увиденном.
В номере Виганта дела обстояли не совсем хорошо. Борис методично хлестал по щекам Отто. Голова его болталась из стороны в сторону. Русский закончил так же внезапно, как и начал. Закурив, он посмотрел на Виганта с презрением. Перед ним лежал человек, который мог щелчком пальца убивать людей... Оказалось достаточно пятидесяти килограммов человеческого мяса, чтобы сделать из него тряпку... Какая гениальная идея пришла ему в голову подсунуть Отто эту Стефани! Вначале речь шла только о том, чтобы следить за ним. Во-первых, потому, что никогда не забывали о его прошлом полностью. Во-вторых, все крупные руководители имели своего постоянного наблюдателя.