Допустим, я соглашусь вас выслушать, решил сжалиться я. Домой или в офис вы меня не пригласите. Рестораны отпадают, свидетели вас не устраивают. Остаётся как-бы случайная встреча в каком-нибудь лесопарке.
Он ухватился за это предложение.
Тропарёвский вас устроит?
Нет. Мне сейчас до Питера проще доехать, чем до туда. Абонент явно назвал что-то близкое к месту своего проживания, что следует запомнить. Вызывать его к себе в Бескудниково было бы бесчеловечно, и я предложил компромиссный вариант: Измайловский. Знаете, где там Красный пруд?
Разберусь.
Тогда через два часа.
Я дал отбой, не оставив ему времени оклематься. Парень явно только что сделал одно открытие: на какой бы дорогой «тачке» ты ни ездил, стоит попасть в заварушку, и каждый бывший мент в корейской колымаге станет диктовать тебе условия. Времени в пути до Измайловского парка как раз достаточно, чтобы обдумать и усвоить полученную информацию.
Глава 2
Припарковавшись у входа в лесопарк, я вышел на ведущую к пруду аллею. Здесь я ориентировался неплохо в прошлом я специально потратил некоторое время, чтобы изучить каждый столичный закоулок, и это принесло плоды в многочисленных погонях и слежках.
На берегу водоёма я пристроился на одинокой скамейке. Достав из кармана взятый из дома батон, я принялся отламывать от него куски и кидать их в воду. Десяток уток с радостным кваканьем набросился на размякшие крошки. Иногда я забрасывал булки подальше, чтобы птицы, не успевшие прорваться в первые ряды, тоже получили свою долю. Со стороны казалось, что я всецело погружен в это занятие, но на самом деле я не забывал отслеживать все приближающиеся в мою сторону фигуры. Народу в парке было немного обычно это место не многолюдно, к тому же осенний день был довольно промозглым.
Клиент опаздывал. Я уже начал экономить булку, чтобы её хватило до его появления, и утки стали терять ко мне интерес. Но вот на аллее показался подходящий под приметы мужчина лет под тридцать, под дорогим деловым костюмом угадывается небольшое брюшко женатого мужчины. Добежав до пруда, он остановился, как вкопанный, растерянно озираясь по сторонам в поиске каких-либо движущихся объектов. Сомнения отпали это был он.
Вариантов у него было немного, и он, поколебавшись, двинулся ко мне. Парень явно был разочарован и всё ещё надеялся, что субъект на скамейке не тот, что ему нужен. Он-то рассчитывал на бравого атлета в смокинге, а вместо него получил унылого мужика средних лет в потёртой джинсовой куртке. По законам нынешнего делового времени он имел право потребовать компенсацию с того негодяя, который меня ему рекомендовал.
Ну вы и спрятались! воскликнул он. Я вас еле нашёл.
Зато можно сделать вид, что вы заблудились, а я вас вывожу. И агенты ЦРУ, которые за вами следят, ничего не заподозрят.
Парень хмыкнул.
В самом деле, я сам настаивал на секретности. Просто случай слишком деликатный, и я
Я бросил остатки булки в воду и поднялся со скамейки.
Что-то подсказывает мне, что имя и фамилия у вас всё-таки есть.
Ах, конечно Леонид Шадрин.
Он поспешно протянул мне визитку, где его данные были вытиснены позолотой.
«Адвокат по семейным делам», прочитал я. Зря беспокоились. Ваша фамилия мне ничего не говорит. Допускаю, дело не в вашей безвестности, а в моей дремучести.
Но вы непременно навели бы справки у знакомых адвокатов их-то у вас полно. А потом в нашем сообществе поползут слухи.
Ну, слухи всё равно поползут, и отнюдь не по моей вине. Я даже догадываюсь, кто из ваших коллег назвал мою фамилию, а это значит, что кое-кто уже в курсе наших с вами взаимоотношений.
Шадрин заметно сник.
Не берите в голову. Я сказал это лишь к тому, чтобы вы не считали себя в силах всё предусмотреть и от всего застраховаться. Это выше человеческих возможностей. Теперь можете рассказать, что у вас там за беды вселенского масштаба.
Это действительно большая беда, оживился адвокат. И самое отвратительное, что я, специалист по семейным делам, запутался в своих собственных семейных делах.
Ну, я так и знал. И репутация, конечно же, превыше всего.
Нет, чёрт с ней, с репутацией. Главное, что чувствуешь себя беспомощным. Моя жена явно попала в какую-то переделку, и я не могу ничего сделать.