Он наполнился смелостью, а затем и яростью, подошел к входной двери и постучал кулаком выше замочной скважины. Гул был внушительным, но безответным.
Эй, вы, откройте и выходите с поднятыми руками! Все равно, я знаю, кто вы такие и что вам нужно! Мы в своих рабочих столах ничего не оставляем, когда уходим: ни денег, ни ценных бумаг. Даже бутерброды не остаются. Выходите честно руки на затылок, кричал он так громко, что на доме неподалеку открылось окно, и высунулась голова хозяйки в халате с распущенными волосами и все еще сонным голосом, спросила:
Что случилось, господин голова, на вас нападение, или сельсовет горит?
Какое твое собачье дело, про себя сказал Лимон, а потом поднял голову, посмотрел на добрую гражданку, готовую прийти на помощь, выдавил из себя улыбку и уже громко, так чтоб она слышала, но чтоб не слышали бандиты внутри здания, продолжил: Видите ли, почетная гражданка нашего села, мне раньше всех приходится приходить на работу, потому что забота о людях требует много времени, сил и энергии и вот я пришел, уже довольно давно, сторожа нет, а изнутри ключ: замочная скважина занята. Кто бы там мог находиться, как выдумаете? Конечно же, не посетители, верно?
Чудак, сказала почетная гражданка села. Да там, внутри, ваш сторож и есть. Он с вечера на ногах не держался, грозил тут всем, что печать из сейфа похитит, и никто справки не получит, если ему не нальют еще хоть рюмку. Мальчишки его дразнили, пока он не скрылся за дверью и не заперся на замок. Постучите еще. А что касается заботы о нас бедных гражданах, то все чиновники, от председателя сельсовета до президента включительно твердят, что заботятся о собственном народе, неудачно шутят, конечно. Все вы заботитесь о себе в первую и в последнюю очередь, так что не вешайте мне лапшу на уши, Лорикерик Семенович.
Да я пузом своим клянусь, гражданочка хорошая, как бишь вас зовут?
Как же вы обо мне заботитесь, если даже не знаете, как меня зовут, Лорикерик Семенович? Ну и плут вы, каких свет белый не видел.
Она тут же закрыла окно и задернула его шторой, а председатель остался один на один с закрытой дверью.
Не доверяя сообщению, с которым выступила почетная хозяйка через открытое окно, Лимон решил руководствоваться собственным умом, и стал обходить здание сельсовета с тыльной стороны. Именно с тыльной стороны видны окна его кабинета. И тут его ждал маленький успех: одна из форточек большого окна оказалась приоткрытой на столько, что свободно можно просунуть руку. Ага, там ктото есть. Нужна небольшая лестница, срочно. Но где ее найти? Только у почетной гражданки, она еще не успела заснуть, да и вставать уже пора, а то спят, как господа до девяти утра, не желают стать капиталистами. Он подошел к крыльцу и громко произнес:
Клавдия Петровна, вспомнил, как вас зовут, дайте мне, пожалуйста, лестницу! Даю слово председателя, что тут же вам верну.
Упадешь ить, ответила Клавдия Петровна, почетная гражданка. У меня садовая лестница, раздвижная, бери, мне не жалко.
А где ее найти?
За сараем. Кур, гляди, не испужай.
Лимон достал раздвижную лестницу, приложил к стене, медленно и очень осторожно взобрался, открыл окно и, убедившись, что кабинет пуст, пробрался к своему креслу. Дверь кабинета оказалась заперта, в коридоре темно и тихо. Он везде включил свет и услышал храп на первом этаже, когда подошел к винтовой лестнице, ведущий вниз, на первый этаж. Он машинально спустился вниз, сдернул полушубок со сторожа и левой ногой надавил на живот ниже пупка. Сторож Дрымбалко Иван Васильевич сквозь сон выругался матом и повернулся на правый бок.
Подъем! скомандовал Лимон.
Идиите вы все на
Вставай, показывай, где сейф с печатью!
Уйдите вы все к такойто матери! Я трудящийся, я воевал, награды имею, а вы тут пошли к ядреной бабушке.
Лимон взял сторожа за шиворот и прислонил к перилам.
Ты узнаешь меня?
Узнаю, так что же? Ты есть х. собачий, а я фронтовик.
Я Лорикэрик, твой начальник.
Ну и что же? ты преседатель, а я ветеран.
Проснись и иди домой. Твоя смена кончилась.
Хочу пойду, не хочу не пойду, а что ты мне сделаешь, а?
Уволю тебя. Ты спишь на работе.
А у тебя бутылка есть?
Есть, вставай!
Дрымбалко поднялся, послюнявил пальцы, протер глаза, и уставился на председателя. Через какоето время, мобилизуя все свои силы, он принял стойку смирно, приложил руку к голове и произнес: