Что ты болтаешь? спросил Дискалюк, краснея.
Клянусь моими тремя звездочками на плечах! Мои ребята дежурили на дискотеке и докладывали. Говорят, волосы у нее ниже пояса и все глядели на нее, раскрыв рты. Говорят, в Гишпании была, а там модны танцы в голом виде. Я бы тоже не прочь поглядеть.
Почему ты мне раньше не доложил об этом?
Не было подходящего случая, да и боялся я. А вот теперь вы создали такую благоприятную обстановку все перед вами выложишь.
Ну, погоди! Больше тебе, Реввола, Испании не видать, как свинье своих ушей.
Говорят: у Париже обнаженных можно прямо на пляже встретить.
Это нудисты.
Что за буддисты?
Не буддисты, а нудисты.
Налейте еще, а то без стакана не разберешь, простите, что так нахально прошу налить этого зеленого змия. Это бывает так редко, не всегда я решаюсь промочить горло так, чтоб не першило в горле, гагага, сказал полковник, хватаясь за стакан. Жарко что-то. Позвольте расстегнуть китель и снять сапоги, жмут, проклятые.
Дискалюк кивнул головой, и полковник стал расстегивать китель, снял фуражку и сапоги.
Дискалюк стал замечать, что человек, который совсем недавно просто заикался в его кабинете, так осмелел и так преобразился, что с ним скоро могут возникнуть проблемы.
И действительно, вскоре Ватраленко полез целоваться.
ДмиЛексеевич, ты мене уважаешь или не уважаешь? А я тебя уважаю, позволь, я тебя облобызаю! И давай соберемся все вмести, устроим сабантуй. Я найду голых девок, и они будут перед нами танцевать. Пущай Реввола их возглавляет. Она девка то, что надо, у ее такая грудь, такие сиськи, закачаешься, я те скажу. А попка так это просто прелесть!
А ты что, видел? нахмурив брови, спросил хозяин кабинета.
Дык я в следующий раз сам пожаловал на дискотеку в гражданском костюме с приклеенной бородой. Она мне тоже предложила раздеться, но я испужался
Дмитрий Алексеевич побелел, а потом позеленел от обиды и от удивления и еще оттого, что не знал как вести себя в подобной ситуации. Ему в жизни не приходилось подобное выслушивать, да еще в адрес своей собственной дочери. И только повинуясь инстинкту высокого начальника, присущего только ему одному в этом районе, он встал, сжал кулаки и, вращая перед пьяной рожей начальника, стражи порядка и спокойствия граждан, закричал не своим голосом:
Встать, бля, смирно!
Ватраленко кое-как поднялся, опустил руки по швам, но прижать их к бедрам был не в силах, стоял, покачиваясь и пробормотал, что-то вроде: слушаюсь, есть, и так точно.
Убью! Уволю! Шагом арш! Раздва, раздва! Круугом!
Начальник милиции совершенно потерял ориентацию и свалился на ковер. Тогда Дискалюк забрался в сейф, достал флакончик нашатырного спирта, налил воды в стакан, капнул несколько капель, открыл рот Ватраленко и залил содержимое вовнутрь.
Через какоето время наступило значительное потепление, то бишь, улучшение: состояние сильного опьянения сменилось стыдом и чувством вины.
А теперь уходи!
Ватраленко виновато молчал, стал глазами искать фуражку и даже вращать головой, но ничего не найдя, махнул рукой и вышел из кабинета полуголый. Леся облегченно вздохнула, потому что ей тяжело приходилось буквально стоять у двери, чтобы никто не вошел к шефу.
Труднее всего ей приходилось с госпожой Дурнишак, которая заподозрила чтото недоброе, а уж если Абия Дмитриевна чтото заподозрит держись.
Может ты, ласточка, по доброте душевной, не такой водой наполнила графин и отнесла с утра в кабинет Дмитрия Алексеевича и он, выпив ее, а всякий мужчина пьет воду, гыгыгы, если его мучает жажда. Вот он, бедный, возможно и напился, а теперь сидит, солнышко, голову на руки опустив, будучи не в силах позвать на помощь. Так что давай, не кочевряжься, а отойди-ка лучше от дверей. У меня дело к нему. Дело, понимаешь? Я тебе не какаянибудь финти винти. Я есть Абия Дмитриевна римлянка времен Цезаря, поэтому раскрой свои зенкибаньки пошире и посмотри!
Не могу, Абия Дмитриевна, и все тут: приказано не пущать, значит не пущать и все тут, хоть кол на голове теши. Вы что против конституции, порядка и законности? Тогда идите, проходите, и сами же отвечайте за свои поступки.
Да я что, да я ничего, уже более миролюбиво произнесла Абия Дмитриевна. Я, деточка, только одним глазком в щелочу, замочную скважину, так сказать, не более того. Абия Дмитриевна оттеснила Лесю к тому месту, где дверь вращается на петлях, а сама приложила ухо к замочной скважине и приложила при этом палец к губам. В это самое время Дискалюк как раз стукнул кулаком по столу, чтобы привести в чувство начальника стражи порядка.