Он был рад уйти, явление сентиментальной принцессы неожиданно сильно на него подействовало, и он подумал, что ему и впрямь далеко ещё до Сухоручки, много нужно пройти порогов, подробно обстучав лбом и прочими частями тела каждый из них, чтобы приобрести подобную реакцию, точное знание сути дела и научиться точно оценивать соответствие данной сути своим собственным интересам… Однажды, не так давно, случился у них с адмиралом вечерок, штука редкая и невообразимо ценная для растущего карьериста, - вечерок с начальником… После третьей стопки "Казачьей Перцовой С Вишнями" Сухоручко сказал, сверля войсаула неопределимого наполнения взглядом, словно в стереоприцел разглядывал, то ли целясь, то ли просто заинтересовавшись… сказал: "Вижу я, Матвей, как ты иногда косишься на меня. Бывало, бывало, не юли… Это не страшно, вот не косился бы - хуже… Я тебе скажу сейчас, а ты запомни. Ведь очень просто! Да, я, адмирал Сухоручко, сукин сын. Но я - запомни, Матвей! - я сукин сыннаш ! Свой собственный, конечно, но инаш , правильный! Вот и думай. Я - тот, кто делает карьеру, одновременно делая историю… Наливай! И меня держись."
Сухоручко был не очень умен, как и все карьеристы. Но он обладал неизмеримо более важным качеством - чутье и скорость реакции его были беспредельными. "Галактика - очень зыбкая вещь, - говорил Сухоручко. - Мир очень плохо плавает, если представить мир пловцом по божьему океану. Такие как я - нас немного - мы отмели, оказывающиеся под ногами пловца, когда он уже захлебывается. Просто я не отказываюсь от медалей за спасение утопающих, вот и все…"
Кребень никогда никого не боялся. Но сейчас он испытывал неуверенность, ибо предстоял очень серьезный разговор.
– Кребень! - сказал адмирал, проходя к своему креслу и попутно мельком указывая войсаулу на стул. - Ну-ка, сядь и, мать твою за ногу, объясни мне, что же произошло? Был выстрел, или нет, так его и так?
– Мой человек утверждает, что не было. Там какая-то дикая случайность, господин адмирал.
– То есть прогадили бандиты операцию?
– А это, господин адмирал, вопрос сложный. Судите сами. Операция подготовлена, вероятность успеха громадная. За несколько секунд телохранитель явно что-то почуял, но Ларкин была перекрыта со всех сторон - она неминуемо погибала, в любом случае.
– Кребень! - сказал Сухоручко. - Если ты ждешь разноса от дурака-начальника, то ты сам дурак. Цель поражена, все остальное - уже детали. Я тебя даже за службу готов поблагодарить, но! Детали деталями, но я тебя, как специалиста, спрашиваю: нет ли оснований для расторжения договора с бандитами? Очень уж огромные деньги.
Кребень ждал этого. Ответ был готов, но явно не тот, которого хотел адмирал.
– Как специалист, господин адмирал, могу рекомендовать одно: сполна и в срок расплатиться.
– Твою мать! - заревел Сухоручко. - Но не стреляли же они!
– Но они были готовы, и, без всякого сомнения, выстрел был бы точным. Господин адмирал, не то нынче время, чтобы затевать с Корпорацией склоку. Ей-богу.
Сухоручко помолчал.
– А, - сказал он, - я понял. Боишься, что, как ты выразился, склоку, я повешу на уши тебе? По принципу: начал - заканчивай?
Кребень признался себе, что Сухоручко смотрит в корень. Основания не платить были налицо. Выстрела не было, клиент на встречу не явился. Никто заказ не перехватывал. Однако, Кребень ясно видел последствия: бандит, не получивший ожидаемого, - непредсказуем, тем более, когда речь идет о таких деньгах. Первое, что отказывает в подобной ситуации - здравый смысл. Ни в чем не виноватые непосредственные исполнители покушения сейчас, вероятно, уже мертвы, как прогадившие и не оправдавшие. Все так. Но Кребень действительно не хотел заниматься сейчас делом, не стоившим после смерти генерала Ларкин выеденного яйца. Сухоручко смотрел в самую тютельку.
– Ты допустил ошибку, Матвей, - сказал Сухоручко. Кребень и сам уже это понимал. - Ты подвел меня. Я усомнился в тебе.