- Может, вам лучше подняться сюда и лечь? - посоветовал радист. - А то вы такой белый, что прямо светитесь.
Он слабо кивнул.
- Только не говорите этого при Керне. Передайте мне свой кофе, хорошо? Его руки дрожали, когда он запивал две таблетки, а тут как раз вернулся Траутмэн, разговаривавший с национальными гвардейцами дальше по дороже. Он только взглянул на Тисла и сказал:
- Вам нужно лечь в постель.
- Не раньше, чем все это кончится.
- Ну, на это может уйти больше времени, чем вы думаете. Это вам не Корея. Массированная атака хороша, если вам противостоит тоже группа войск смешается один фланг, а враг-то велик, его издалека видно, и можно вовремя укрепить этот фланг. Здесь это невозможно, потому что мы воюем против одного человека, да еще такого. Малейшая неувязка где-нибудь на одной линии - и он проскользнет совершенно незамеченным.
- Негативного вы назвали очень много. А позитивное что-нибудь можете сообщить?
Он сказал это излишне резко, и когда Траутмэн стал ему отвечать, в его ровном голосе звучали какие-то новые нотки:
- Мне еще нужно уточнить некоторые детали. Я пока не знаю, как вы управляете полицией своего городка, но хотел бы это знать, прежде чем что-либо начну.
Тислу требовалась его помощь, и он поспешил загладить свой промах:
- Извините. Не обращайте на меня внимания. Я из-за всего этого сам не знаю, на каком свете нахожусь.
Он чувствовал - начали действовать таблетки. Он не знал, что в них, но они несомненно действовали, ибо головокружение проходило. Хотя его не могло не беспокоить то, что периоды головокружения повторялись все чаще и продолжались все дольше. Что же до сердца, то оно успокаивалось, перебоев не было.
Он взялся за борт грузовика, чтобы влезть в кузов, но не хватило сил.
- Вот. Возьмите мою руку, - сказал радист.
С помощью радиста он залез в грузовик, но слишком быстро и чуть было не грохнулся от слабости. Траутмэн поднялся вслед за Тислом с естественной легкостью и остановился, наблюдая за ним. Что-то в недавних словах Траутмэна беспокоило Тисла, но он не мог сообразить что.
Наконец он вспомнил.
- Откуда вы знаете, что я был в Корее?
- Все очень просто. Перед тем как вылететь сюда, я позвонил в Вашингтон, и мне зачитали ваше досье.
Тислу это не понравилось. Совсем не понравилось.
- Я был вынужден это сделать, - продолжал Траутмэн. - И не воспринимайте это как вторжение в вашу личную жизнь. Мне было необходимо понять, что вы за человек - на тот случай, если вы сами виноваты в этой истории с Рэмбо, если сейчас это прежде всего месть с вашей стороны. Таким образом, я мог бы предвидеть осложнения, которые вы можете спровоцировать. Вы связались с Рэмбо, ничего о нем не зная, даже его имени, это была одна из ваших ошибок.
Есть правило, которое мы всегда повторяем - никогда не вступать в бой с врагом, если не знаешь его так же хорошо, как себя.
- Ладно. Вы знаете, что я был в Корее - ну и что дальше?
- Прежде всего, это частично объясняет то, что вам удалось от него скрыться.
- Но тут и так все ясно. Я же рассказывал вам, как все было. Я бежал быстрее него, вот и все.
- В том-то все и дело, - Траутмэн усмехнулся. - По идее, вы не могли бежать быстрее. Он моложе вас, в лучшей форме, к тому же лучше обучен. - Он помолчал. - Меня интересует следующее: Рэмбо знал, что вы воевали в Корее?
Тисл пожал плечами.
- Медаль пришпилена к стене у меня в кабинете. Он ее видел. Если ему это что-нибудь сказало...
- О, можете в этом не сомневаться. Именно это и спасло вам жизнь.
- Ну, не знаю. Я просто потерял голову, когда он застрелил Шинглтона, и кинулся прочь, как испуганная крыса. - Ему стало легче оттого, что он признался вот так, открыто.
- Конечно вы потеряли голову и кинулись прочь, - сказал Траутмэн. - Вы давно не участвовали в подобных действиях.