Все молчаливо покивали головами, в знак сочувствия к братьям по разуму.
Выпили еще по одной. Румын поболтал последнюю бутылку.
Еще на раз осталось. Сказал он. С гаком.
С гаком, это хорошо. Сказал Валерьяныч. Но торопиться нам некуда. Можем и два раза. По чуть-чуть.
Все выразили единодушное согласие. Закурили.
Все-таки государство выиграло, от Аграрной эволюции. Задумчиво сказал Сергей.
Кто-то с ним согласился, кто-то пожал плечами, но даже после второй никого не особенно тянуло на политику.
Самое главное на оборону не надо тратиться. Никого в армию не забирают. Умиротворенно вздохнул Толик.
Ага. Согласился с ним лысый Слава. Казаки, вон прискакали! Дескать, отстоим нефтепровод кровеносную артерию, Матушки России! И, где то казачество? Кто выжил, все в дурдоме.
Грибов обожрались. Сказал Морозов.
Боровик с подосиновиком, и жрать не надо. Со знанием дела, сказал Валерьяныч. Когда к ним подходишь, они споры выбрасывают и все! Готово пошли глюки.
Те, кто побогаче, говорят, едят грибы. Сказал Алеша Попович.
Шампиньоны они едят, а не грибы. Сказал Коля-Колхозник.
Шампиньон, тоже гриб. Ты, что не знал? Подал голос, крайний от двери, Сергей Очкарик.
Шампиньон гриб? Ну, ты, тоже скажешь. Возмутился Коля. Что я грибов не видел? Гриб, он во! Растет по пояс. А, эти лежат в магазине фитюльки, какие-то!
Как его не убеждали, как не уговаривали, что шампиньон, тоже гриб, он только крутил головой и пожимал плечами.
Мухоморы есть можно. Убежденно, сказал Слава.
За мухоморы, можно капитальный срок огрести. Отозвался Очкарик.
Это, если в город проносишь! А где за Полосой, никто тебя хватать не станет. А, за Второй Кольцевой и подавно.
Мы, на лесоповале, употребляли! Сказал Валерьяныч. Мухомор, он, чем хорош? Похмелья, от него нет. И если его принимать в меру, то глюков никаких, а тонус поднимает. И, вообще, за городом, где, на заготовках там, на сельхозработах, конвою наплевать на мухоморы. Главное не нажираться до видений.
А, мясо наше никто брать не хочет. Сказал Очкарик, который, видимо, по жизни был пессимистом.
Кто не хочет, кто не хочет? Возмутился Слава. Евросоюз не хочет, да Онищенко-Второй, а Африка, да Китай берут только пыль столбом!
Поговорили, про мясо, и пришли к выводу, что мясо сейчас все-таки не то, что было раньше.
Выпили по маленькой. Закусили.
Мужики, сказал Рахметов. Что-то я не пойму, сколько вы здесь сидите? Чача, ведь, тридцать дней стоять должна. Не меньше. А, эта вообще выдержанная! С ног сшибает. Толик вон уже, вырубился!
Положите ему, что-нибудь под голову! Надо положить ему, что-нибудь под голову! Засуетился, окосевший до сердобольства, Сергей Очкарик
Обустроили Толика и продолжили разговор.
Как пошли первые арбузы, сказал Румын, тут, как раз сидел Богомол. Ты Богомола знаешь?
Слышал, про такого. Сказал Рахметов.
А почему Богомол? Он, что верующий? Встрял Алеша Попович, которого порядком, развезло.
Может и верующий, не знаю. Сказал Румын. Только, Богомол он потому, что когда напьется бубнит, себе под нос. Не поймешь, то ли говорит чего-то, то ли молится.
Румын подсел ближе к Рахметову.
Так, вот он сразу откатил пяток арбузов. Припрятал. Заквасил, и пошла работа. Он только с виду дурак, а так мужик не промах. И самое главное не жадина. Конечно, для себя запас делал, он же почти все лето тут, на Прилуцкой. Ну, мужики его поддержали. Давай они каждый день пару-тройку арбузов откатывать к отстойнику.
Вольные работяги, туда не суются, там, только мы суточники. Сам знаешь, какая там вонища!
Рахметов кивнул знаю, мол. Бывали!
Ну, и пошла эстафета! Передали схроны, следующей смене. Те уже причастились к выдержанному, а не к браге. А, уж потом пошел конвейер. Теперь, каждый день, имеем два, а то и три арбуза. Перешел Румын, на шепот.
Это же, столько, не выпьешь! Изумился Рахметов. Там в каждом литров шесть остается!
Конечно, не выпьешь. Согласился Румын. А, пайка, как ты думаешь, откуда? Водка, сейчас почем? Десять рублей. А, керосин три. Мы чачу гоним, по пять, за ноль-семь.
Нормально. Сказал Рахметов.
Знаешь, сколько с утра у Пищеблока перекупщиков?