Не боись, у нас все стерильно! Весело хохотнул Румын, видя, как у Рахметова вытянулось лицо.
Не тот был парень Рахметов, чтобы ударить в грязь лицом, перед сокамерниками. Чача пахла, как чача, выглядела нормально, и он мужественно, в один прием, вытянул полкружки.
Привкуса, потных ног и гнили, напиток не имел. Он огненной струей потек к желудку Рахметова.
По очереди, причастившись, все расселись на нарах и дружно закурили.
Это все Валерьяныч придумал. Расслабленно сказал Румын. Он тут еще при Брежневе сидел.
Что за Брежнев такой? Никогда про такого не слышал. Самоуверенно напыжившись, сказал Морозов.
Был такой правитель. Еще до эволюции. Сказал интеллигентный Сергей.
До Аграрной? Спросил Толик, наивно хлопая глазами.
Нет, до Великой Кастричницкой, Социалистической. Пробурчал, от окна, пожилой лысый, как бильярдный шар дядька, которого все звали Славой
Это, что еще, за эволюция, такая? Снова спросил Толик.
Про Ленина слышал? Спросил лысый Слава.
Толик кивнул.
Его рук дело.
Давайте завязывать, с этими разговорами. Озабочено сказал Валерьяныч.
Так мы же, не про памятник, а про личность, в истории
Все равно, здесь, эти разговоры ни к чему. Сказал Валерьяныч. Вам может и все равно, а мне, как ранее подозревавшемуся, в тунеядстве, добра ждать, от таких разговоров, не приходится.
Все, с изумлением, уставились на него. Крайние даже привстали, чтобы лучше видеть. Все смотрели на Валерьяныча, так словно видели первый раз.
Ты, Валерьяныч, про это ничего не говорил. Уважительно сказал Румын.
А, вам это надо? Обошлось и слава богу. Не дали пойти, по кривой дорожке. Честным трудом, загладил вину перед обществом.
В Крыму лечился? Спросил интеллигентный Сергей.
Боже меня упаси! Из Крыма, разве возвращаются? Особенно, теперь, когда его к Чечне присоединили. Я ведь в самый разгар эволюции попал, да и проходил не как идейный, а как заблудший. В трудовой, что-то там, по компьютеру, не срасталось. Тогда, еще выбор был. Хочешь в санаторий, хочешь на лесоповал. Да, тогда никто особо не спрашивал. В Крым, только самых упертых, бегунков, отправляли. Остальных на рубку. Мы вдоль железки, на Брест, расчистку делали.
Там бэрсэмовцы рубили. Гордо сказал Рахметов, которого немного отпустило.
Где они были, твои сээмовцы? На телевизионной картинке, в чистеньких костюмчиках? Разгорячился Валерьяныч. А, кто шел впереди, через хмель, сосны и крапиву?
Сосен теперь нет, только секвойи. Сказал Толик, который, видимо, хорошо учился, в школе.
Это для тебя, сынок, они секвойи, а для меня сосны. Эволюционировали заразы, да! Только, как были соснами, так соснами и остались. Сколько наших полегло, от этих елок не счесть. Только, зазевался, кто, вошел в зону поражения и готово еще один «ёжик».
Что, еще за ежик? Надменно спросил Морозов. Сидишь, тут, про каких то ежиков рассказываешь.
Рахметов почувствовал легкий зуд, в костяшках пальцев. Именно этот зуд, был причиной его двух первых залетов.
Ты, Павлик еще молодой, многого не знаешь. Вкрадчиво сказал Валерьяныч. А в «ежика» человек превращается, когда сосна пульнет в него иголками. Иголки в тело впиваются и готов «ежик». Иголки яд пускают, и гниет потом человек заживо. Излечивались, конечно, со временем, но сколько рук, ног у людей порезали
Валерьяныч вздохнул.
Наливайте что ли.
Толику не наливать, он пока доедет, через ноги, брагу впитывает.
Га, гага!!! Ржала камера.
Слушай, Валерьяныч, ты ведь на пенсии, а сидишь в выводной, а не с бомжами? Спросил Слава.
Так, я пенсионер работающий. Да и загребли меня не за полосой, а наркологи, во время профилактического рейда. Главное у меня, еще было! Будильник в мозгу сработал без десяти восемь, час волка! Пойду, думаю, схожу за добавкой. Заодно, с народом пообщаюсь Ну, и попал под раздачу. Только, подошел к магазину, еще не успел поздороваться со всеми, вдруг патруль-облава, заштормило море Загребли всех, кто, под руку попался. Народ с утра квелый, слабосильный. Никто не ушел. Ну, отвезли всех на лекцию, о вреде алкоголя. Часа три переливали, из пустого в порожнее
Валерьяныч вздохнул.
Мне, еще ничего. Я, здорово датый был. А, те, кто не похмелился, страдали сильно. Многие, во время лекции, по несколько раз, в обморок падали. Один, когда ему дали нашатырь нюхать, вырвал ватку у врача и в рот засунул.