Сколько было экипажей? Поинтересовался Злыдник.
Семь.
Хорошее число семерка. Счастливое. Продолжай.
Вывели всех. Двенадцать. Я посчитал. Потом приехали ваши, с чемоданами, и я сопроводил их в квартиру, в которой оставался только ваш сотрудник.
Когда поднимались наверх, всех задержанных увезли?
Еще нет.
А, по машинам уже рассадили?
Не всех. Человека четыре еще ждали очереди.
Точнее.
Две машины уехали. Это точно. Две отъезжали, а три стояли в боковом проезде. Там двор очень тесный. Не разъехаться. Оставались четверо. Трое мужиков и одна девушка.
Это точно?
Точно. Четверо. Одного еще под руки держали.
А, когда спустились вниз?
Все, всех забрали. Я убрал оцепление. Отослал дополнительные наряды
Дальше не надо.
А, что произошло, товарищ капитан?
Ой, лучше тебе не знать. Езжай в управление. Там все изложишь письменно, от руки. На имя майора Брыля. Будешь выходить, скажи пусть прапор заходит
Опрос остального личного состава проходил, в таком же ускоренном темпе.
Прапорщик руководил пешими патрулями, подтянутыми, чтобы отгонять любопытных и ничего не знал. На разговор, с ним, ушло тридцать секунд.
Пятеро старших экипажей патрульных машин четко отрапортовали, что приняли на борт по двое задержанных и доставили четко по месту назначения.
Пятеро водителей это подтвердили.
Подтянувшийся, к этому времени, шестой, сержант Пшеничный дал самые интересные показания.
Мало того, что Пшеничный вчера сильно принял на грудь, так он, вдобавок, успел с утра опохмелиться и не испытывал особого трепета, перед собратьями по оружию. Поэтому разговор проходил в доверительной обстановке.
Дело было так. Мне было приказано ждать капитана, чтобы отвезти его в отдел. А, Агейкин заглох. Загородил дорогу.
Задержанных, сколько оставалось? Спросил Злыдник.
Да, двое же! А сколько могло остаться? Мы их по двое сажаем. Пацан и девица остались. Девица ухоженная, такая. Она, на свежем воздухе, немного оклемалась, и начала права качать. Шум подняла
Так, так!
Ну, я пока кругом объехал, Агейкин уже завелся. И тоже подъехал! Тут, наркоша этот блевать начал. Куда их вместе сажать. Я, конечно девку к себе посадил, а Агейкину сказал, чтобы он этого гада к себе сажал. У меня машина новая, на мне, даже, начальство ездит, нельзя его ко мне сажать. Он возникать начал
Кто задержанный?
Да, нет Агейкин Пшеничный тяжело вздохнул и замолчал, раздумывая о чем-то важном.
Эй, не спим! Что дальше было?
Короче, задохлика сунули к Агейкину, а дамочку ко мне. Ох, и намучался я с ней. Сначала, пока мы ее запихивали в кабину. Потом всю дорогу доставала Потом, по дороге, сказали, что ее нужно везти по другому адресу
Ладно, сержант, достаточно. Отправляйся, со всеми. В отдел, писать рапорт. Давай шагай! Майора пришли, сюда.
Когда запыхавшийся майор Брыль, предстал перед капитаном Злыдником, тот спросил:
Агейкина оповестили?
Оповестили, наверное
Что, значит «наверное»?
Сейчас узнаю у дежурного. Схватился Брыль за телефон.
После короткого телефонного разговора, стало понятно, что Агейкина, нигде найти не могут.
Он женат? Спросил Злыдник.
Холост. Отрапортовал майор.
Может, его экипаж прибыл в управление?
Сейчас узнаем.
На этот раз, ожидание затянулось. Пришлось подождать, пока дежурный добежит до актового зала, где собирали оцепление.
Там, никого, из этого экипажа, тоже нет. Растерянно сказал Брыль.
Это, конечно плохо, но уже кое-что. Сказал Злыдник и скомандовал:
Здесь, нам, больше делать нечего едем к вам, на Грушевскую. Оцепление свободно. Всех, кто внизу, переместить на освободившееся место, в актовый зал.
Здание управления милиции Московского района, было творением, какого то безумного архитектора, который творил, взяв за основу бункер с «Линии Сталина». В итоге получилось, не многоэтажное здание, а нагромождение, поставленных одна на другую, огневых точек, что, очевидно, по замыслу автора, должно было внушать ужас преступному миру.
Курившие у входа, сотрудники, при виде майора Брыля, вылезающего из машины, в сопровождении подозрительно самоуверенного товарища, отошли от крыльца подальше и приветствовали начальство издали.
Брыль влетел в дежурку, раздувая ноздри и сверкая глазами.